Клянусь этой жизнью - Рене Карлино

— Сними это, — приказал он, дергая за мое платье-свитер. Я сделала, что он просил, и его рот мгновенно оказался на мне, целуя дорожку от шеи до груди. Он легко расстегнул мой лифчик. Я опустила руки, позволяя тому упасть на пол.

— Боже, Эм, — он все целовал меня. — Ты…

— Что?

— Ты такая… Боже… Я хочу тебя… Ты такая красивая.

Он лег на спину и потянул меня на себя, а затем перевернул так, что мы оказались на боку. Он легко скользнул рукой под мои трусики, но застыл. Я обняла его за шею и прижала его рот к своему. Он отстранился, тяжело дыша.

Мы хватали воздух, и казалось, что сердце вот-вот вылетит из груди. Его взгляд блуждал сначала по моему телу, а потом от губ к глазам.

— Что случилось, Джекс?

— Ты в порядке?

Он вновь опустил руку.

— Да. Просто поцелуй меня.

Я потерялась в этих ощущениях, и вот мы уже лежим совершенно голые под тонкой простыней, пальцы Джекса внутри меня, он страстно целует мою шею и плечи.

Внезапно его рука исчезла, и я хныкнула.

— Нет, не останавливайся, — прошептала я.

Он перекатился на меня, переместив вес на руки по обе стороны от моей головы. Я раздвинула ноги и потянулась, чтобы прикоснуться к нему.

— Нет, не надо, Эм.

Когда я отстранилась, он толкнулся в меня бедрами. Я ощутила его возбуждение. Снова потянулась, чтобы прикоснуться к нему, но он быстро отодвинулся и снова сел на колени.

— Черт, мы не можем этого сделать.

— Что? Почему?

— Нам нужна защита.

По его лицу скатилась струйка пота.

Он выглядел так, будто ему больно, но я не могла понять, была ли это боль физической или душевной.

— Мы можем сделать это… всего только… один раз.

— Нет! Нет, с нашей стороны это будет очень глупо.

До этого я никогда не видела Джекса полностью обнаженным. Он был прекрасным, даже в шестнадцать.

— Мы можем заняться и другими вещами, — сказала я.

Он сглотнул, а затем кивнул и потянулся ко мне.

Возможно, прошли часы, дни или годы, пока мы лежали, исследуя друг друга, запутавшись друг в друге. Он дал мне миллион обещаний, что наш первый раз будет идеальным и волшебным, и мы точно будем знать, что делать, потому что все кажется таким правильным, когда мы вместе.

После заката мы услышали, как Лейла из дома зовет Джекса, но мы все еще лежали полностью обнаженные, в обнимку и запутавшись в простынях.

— Что будем делать? — спросила я.

Джекс застыл.

— Оденься.

Голос Лейлы становился все громче и громче по мере того, как она приближалась к сараю, а мы в панике бегали, пытаясь найти наши вещи.

— Не издавай ни звука. Мне нужно идти. Когда она уйдет на работу, я вернусь.

Я натянула на себя штаны и футболку.

— Хорошо.

Перед уходом он потянулся и выключил свет.

— Извини, так нужно.

— Все в порядке, просто иди. Поторопись.

Я свернулась под заплесневелым одеялом и закрыла глаза. Я слышала, как Джексон разговаривал со своей мамой, но не могла разобрать, о чем они говорили, а потом их голоса удалялись все дальше и дальше. В сарае стало еще темнее и более одиноко. Я попыталась уснуть, но так как проспала большую часть дня, пока Джекс был в школе, то не чувствовала усталости. Сидя в сарае, вряд ли можно сильно разнообразить жизнь.

Мой желудок урчал от голода. Сквозь линию деревьев пробивалась полоска лунного света, струившаяся в окно. Я смотрела в него и пыталась сосчитать пылинки, танцующие в лунных лучах. Все мои мысли были о том, как сильно я хотела поцеловать Джекса, как вдруг услышала, что он закричал снаружи.

— Нет! — орал он. Я точно определила, что он бежал в сторону сарая. — Эм!

Вскочив, я вылетела за дверь. Фонарики освещали Джекса сзади, создавая золотой силуэт вокруг его фигуры. Он бежал ко мне.

Сердце бешено заколотилось.

— Беги, Эм! — завопил он.