Доверься мне - Бекка Мак

— Я не думаю, что смогу… Картер, я не думаю, что смогу дотянуться. У меня маленькие ножки.

— Мощные маленькие ножки, — я встаю позади нее, указываю на сиденье и скрещиваю руки. — Давай. Посмотрим, как ты справишься с этим.

Она прищуривается, прежде чем повернуться к сиденью и начать забираться на него. Это забавно. Очень забавно. Я нащупываю свой телефон в кармане, ведь я знаю несколько человек, которые захотят на это взглянуть.

— Даже не думай, — рычит она, не глядя на меня. Чертовы учителя с их всевидящим взглядом.

С ворчанием Оливия забирается на сиденье, ноги болтаются, задница в воздухе, она вцепилась в центральную консоль и подтаскивает себя вверх. Смеясь, я избавляю ее от страданий, и подсаживаю ее. Взяв лопату из багажника внедорожника, я возвращаюсь к ее машине и выкапываю шины. Она чертовски глубоко застряла, и мне приходится раскачивать машину несколько минут, прежде чем она начинает двигаться вперед.

Я показываю Оливии два больших пальца вверх, когда я готов ехать, и забираюсь в ее машину. Она слишком мала для меня, и мои колени ударяются о руль.

Мне хватает одной минуты, чтобы понять, что Оливия из тех, кто боится ездить по снегу. Или, может быть, она боится водить внедорожник, стоимостью больше ее годовой зарплаты. Возможно, и то, и другое. Тем не менее, я еду на три мили медленнее рекомендуемой скорости всю дорогу до дома, просто чтобы она была спокойна.

Она следует за мной в гараж и с улыбкой спрыгивает с переднего сиденья.

— Спасибо, Картер. Это было не так уж плохо.

— Новые зимние шины следующей зимой, — я меняю ключи от ее машины на ключи от внедорожника. — Или совершенно новая машина, — подарок на день рождения? Может быть. Или то, из-за чего она, скорее всего, меня кастрирует.

— Что ты делаешь?

— Вешаю на связку ключи от внедорожника? — я вскидываю бровь и улыбаюсь, прежде чем повесить все ключи и открыть дверь в дом. Оливия не двигается с места.

— Я вижу. Но зачем?

— Чтобы ты безопасно передвигалась по снегу, — я снова показываю на дверной проем.

— Картер, я не могу ездить на твоем внедорожник каждый день.

— Конечно, можешь. У меня пять машин, помнишь? Эта мне сейчас не нужна, — я касаюсь ее носа. — Но нужна тебе.

— Но-но…

— Люблю, когда ты споришь.

— Картер.

— Оливия. Мы спорим о чем-то бессмысленном. От твоей машины у тебя проблемы, и я буду беспокоиться о тебе меньше, если буду знать, что твои шины не скользят снегу, пока я где-то за тысячи миль от тебя. Пожалуйста, просто пользуйся ею. По крайней мере, пока снег не сойдет, — взяв ее за руку, я тащу ее обратно к внедорожнику. — И, смотри! — я нажимаю кнопку на внутренней стороне двери, и появляется боковая ступенька.

У Оливии отпадает челюсть.

— Там была ступенька? И ты заставил меня залезть туда?

Я пожимаю плечами.

— Было забавно наблюдать. К тому же я смог потрогать твою попку.

Ее маленький кулачок ударяет меня в плечо.

— Ты придурок.

— Идеально неидеальный, сверхчеловеческий придурок.

Она морщит нос, безуспешно пытаясь не улыбнуться.

— Я люблю тебя.

Я обхватываю ее за талию и целую в щеку.

— Я тоже тебя люблю, тыковка.

Оливия идет переодеваться, а я начинаю готовить пирожные «Орео», которые обещал Аланне. Мама придумала этот рецепт на мой двенадцатый день рождения. Для этих пирожных нужно тесто для печенья, и я случайно съедаю несколько ложек, пока размазываю его по дну сковороды. Ой.

— Картер!

Я улыбаюсь. Я на сто процентов уверен в причине, по которой кричит Оливия. Немного уловок не помешает.

— Да, моя дорогая?

— Поднимайся сюда!

Я поднимаюсь по лестнице, стараясь сдерживать себя, и когда вхожу в спальню, Оливия уже ждет, уперев руки в бока и постукивая ногой.

Она показывает на большой холст, висящий над камином. — Что это?