Доверься мне - Бекка Мак

— Детка, что ты там делаешь? — черт, я устал.

Она раскрывает губы, явно не ожидая того, что я уже проснулся, а ее руки безуспешно пытаются прикрыть обнаженное тело. Не думал, что она будет такой стесняшкой, когда протрезвеет, но вообще, это, наверное, ожидаемо.

Дотягиваясь до края кровати, я упираюсь ладонью в холодный деревянный пол и протягиваю к ней руку, надеясь притянуть ее обратно. Для того, чтобы мы снова потрахались пока она не уснет. Впереди целый день, у меня нет тренировок — мы можем проваляться еще пару часов.

Клянусь, прошлой ночью, когда мой меч, скованный на небесах, находился глубоко внутри самой потрясающе прекрасной женщины, с которой мне довелось провести время вместе, я прозрел. Я не хочу, чтобы это заканчивалось, и сегодня утром я придерживаюсь того же мнения. Надеюсь, она примет это, потому что я почти уверен, что теперь у нее появилась еще одна тень.

И эта тень — я. Я собираюсь приклеиться к ее ноге, как возбужденный, некастрированный пес на очень долгое время. Может, навсегда. Понятия не имею. Знаю только, что не отпущу её.

Но она отползает назад, сжимает зубы, хмурится.

— Я не твой ребенок.

Так, я понял, Оливия не человек-утро. Может, ей нужен кофеин.

— Хочешь кофе?

Упс. Неправильный вопрос.

Я сопротивляюсь желанию спрятаться под одеялом. Вместо этого я показываю ей суровую версию моей невозможно очаровательной улыбки, которую, как я думаю, она любит и ненавидит. Похоже, это не производит желаемого эффекта.

Когда я забираюсь обратно, Оливия вскакивает на ноги и стаскивает с меня одеяло. Она оборачивается им, словно собирается на костюмированную вечеринку. Она сойдет за греческую богиню с вероятностью в сто процентов.

Испуганными широкими глазами Оливия смотрит на…

Мой член. Этим утром он особенно рад ее видеть, отдавая ей приветственный.

— Доброе утро, — смеясь говорю я. Я вращаю бедрами, заставляя его танцевать. — Весь я счастлив видеть всю тебя.

Боже, как же сложно ее расколоть сегодня. Она даже не улыбается этими пухлыми розовыми губками, лишь проводить ладонью по лицу.

Я вскидываю бровь.

— Ты ведь знаешь, что он хорошо исследовал твой дворец прошлой ночью?

Оливия сегодня издает много звуков. Этот, к примеру, изнеможденный вздох, который она издает прямо перед тем, как убегает в ванную и захлопывает за собой дверь.

Но я не стесняюсь и не очень люблю границы, поэтому я выскальзываю из кровати и прохожу прямо через эту дверь.

Я провожу рукой по своему торсу, слегка почесывая его, прежде чем сжать своей член, когда наблюдаю за красивой девушкой, завернутой в простыню. В одной руке у нее платье, в другой телефон, а ее огромные карие глаза устремлены на меня и становятся только шире с каждым моим шагом.

— Что ты делаешь? Мы должны быть в кровати, обниматься, — или трахаться. — И это… — я провожу пальцем по ее ключице, пока не дохожу до сжатой ладони, которой она прижимает простыню. — Мне все равно, куда это приведет, лишь бы, блять, оно было.

Я срываю простыню, она падает к нашим ногам, и, Господи Иисусе, разве могут ее глаза стать еще больше?

Я беру ее двумя руками за задницу, поднимаю к себе, она обхватывает ногами мои бедра, а затем я прижимаю ее к стеклянной дверце душа. Я сдерживаю стон, позволяя ему лишь прорычать в моей груди. Она уже мокрая, ее тепло прижимается ко мне.

— Тебе придется отменить все свои планы, — мой рот исследует ее шею, поднимаясь по ней медленными, влажными поцелуями. Я покусываю ее подбородок, маленькую ямочку, прямо в самом его центре, что мне очень нравится. — Ты остаешься со мной на целый день.