Твоя родословная - Кей Кин

— Да, я думаю, мне, возможно, придется поразмышлять над вариантами, потому что папа просто сейчас у меня немного укладывается в голове. — он кивает, и тот факт, что я признаю его роль в моей жизни, должно быть, подстегивает его.

— Когда я вошел, Луна, ты свернулась клубочком в саду за домом, а твоего отца не было. Я не буду вдаваться ни во что другое, потому что это не имеет значения, но телефон Вероники был в прихожей. Как будто она случайно уронила его и не смогла вернуться за ним.

Тела моего отца там не было? Почему мы не пошли его искать? Почему мы убежали? Все эти вопросы вертятся у меня в голове, но я не могу переварить ни один из них, чтобы задать ему. Я опускаю голову на руки, пытаясь сохранить контроль над своим разумом. Я чувствую, как рука Рафа мягко обхватывает мое запястье, успокаивая.

— Дорогая, я пообещал любви всей моей жизни, что, если что-нибудь случится, я защищу тебя, а Мария будет искать его. Я же говорил тебе, приоритетом номер один всегда была ты. Мы знали это, и я остаюсь при своем решении. У твоего отца было установлено много систем видеонаблюдения вокруг дома, и мы смогли восстановить некоторые из них. Этого просто было недостаточно для полной картины.

Откидываясь на спинку стула, я провожу рукой по лицу. Думаю, я на пределе своих возможностей.

— Я достигла предела, — бормочу я достаточно громко, чтобы он услышал меня, и он кивает в ответ. — Я имею в виду, что для меня признание этого — прогресс, верно? — говорю я, позволяя ему увидеть боль в моих глазах, когда я теряю контроль над своими эмоциями.

— Все, что тебе нужно. Нам нужно спланировать, подготовить и контролировать все, что связано с Вероникой. Кто бы ни отправил ее сюда, он не обрадуется, что она ушла с пустыми руками. — я полностью с ним согласна.

— Может, нам пойти встретиться с остальными, чтобы выработать план действий? Я бы хотела уничтожить этих ублюдков, и скорее раньше, чем позже. Они достаточно отняли у нас, и я не позволю им отнять еще больше, — рычу я.

Встав из-за стола, я запускаю руки в волосы, пытаясь вытрясти темноту из своих мыслей.

— Тогда пошли. Я уверен, что твои парни помогут поднять тебе настроение, — говорит он с усмешкой, и я хлопаю его по руке, когда он проходит мимо.

— Прекрати это, и прекрати свои пошлые шутки, пока мы тут. Ни один папа не должен говорить их. — я пытаюсь сохранить свой голос строгим, а на лице — свирепый взгляд, но улыбка, которой он одаривает меня, делает это невозможным. Обняв меня за плечи, он выводит меня из кухни, продолжая дразнить.

— Ничего не поделаешь, дорогая. Я обещал твоему отцу, что всегда буду пресмыкающимся, так что ему не пришлось быть таким. — на его лице играет улыбка, но его глаза снова наполняются слезами. Я чувствую, что он постарел из-за тяжести этого разговора. Кажется, нам обоим нужен перерыв от всех этих тяжелых разговоров. Хотя в его глазах появилась новая легкость, вероятно, потому, что я знаю, что теперь он мой папа.

— Как скажешь, старина. — я направляюсь к двери, театрально открывая ее, чтобы он мог пройти.

Он проходит мимо, бросая на меня притворный взгляд. — Я не старик. Назовешь меня так еще раз, и у тебя будет тайм-аут.

Я показываю язык, глядя, как он удаляется. Мне нравится, что наша динамика абсолютно одинакова, но в то же время наша связь ощущается глубже.

Если я чему-то и научилась в Физерстоуне, так это тому, что, несмотря на всю боль, которую приносит этот мир, мы будем защищать нашу семью, дорожить ею, любить ее и, самое главное, убивать ради нее.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

(Паркер)

— Какого черта они так долго? — Роман ворчит с дивана напротив меня, его нога беспокойно дрыгается.