Наша родословная - Кей Кин

Разъезжаясь, мы оба выходим из внедорожника, и я вытаскиваю Веронику с заднего сиденья. Забавно, что она выглядит совсем не собранной, как обычно. Ее растрепанные волосы в беспорядке, когда я тащу ее босиком за собой. Эта мерзкая сука сделала более чем достаточно с нашей девочкой, и я не позволю ей делать больше, тем более что она связана с моим отцом и, по-видимому, с Тотемом.

У меня нет пощады, поскольку я быстро снимаю с нее наручники и снова застегиваю их у нее за спиной. Разрывая бинты на ее ногах, я оставляю клейкую ленту на месте, не желая слышать ни слова из ее уст.

В длинном коридоре тихо, весь шум доносится из комнаты прямо передо мной. Я слышу, как Роман, Оскар и Кай кричат, явно желая получить ответы о нашем местонахождении.

Стараясь преодолеть расстояние между нами и ними как можно быстрее, я тащу за наручники спотыкающуюся Веронику за собой, в то время как Луна бежит трусцой рядом со мной. Звук ее ботинок, ударяющихся о землю, заполняет пространство вокруг нас. В истинной манере Луны она распахивает арочные деревянные двойные двери, позволяя им отскакивать от стен по обе стороны от нас.

Мгновенное облегчение, которое я испытываю при виде моих братьев, неописуемо, и оно отражается и в их глазах. Вероника хнычет рядом со мной, но я крепче сжимаю наручники и игнорирую ее протесты.

— Принцесса, почему ты вся в крови? Паркер? — бормочет Роман, ярость наполняет его глаза, когда он в гневе стискивает челюсть.

— Что, черт возьми, происходит? — рычит Рико, и я инстинктивно отшатываюсь при звуке его голоса. Такое чувство, что на этот раз мое сердце действительно может разбиться о грудную клетку.

Луна тянет меня за собой вперед, а я тащу Веронику за собой. Она спотыкается о собственные ноги, поэтому я позволяю ей упасть на пол перед нами с жалким видом. Кажется, мы уже привлекли всеобщее внимание.

Кольцо сидит перед нами за столом, возвышающимся на небольшой платформе. Руки Марии покоятся на столе, гнев волнами исходит от нее, когда она насмехается над моим отцом. Напряжение, наполняющее зал, можно было бы разрезать ножом, а страх, исходящий от толпы, сидящей за столами, неприятно заметен.

Мы продолжаем стоять на красной ковровой дорожке, в то время как другие гости и студенты сидят за столиками по другую сторону разделяющей нас красной веревки. Луна становится выше и делает еще один шаг вперед, крепко держа меня за руку, ее голос наполняет комнату.

— Пожалуйста, Рико. Скажи мне, где, по-твоему, мы должны быть? — спрашивает она. — Случайно, мы не должны были быть без сознания на заднем сиденье внедорожника с Вероникой, не так ли? По дороге к Тотему?

Раф вырывается вперед из толпы слева, где сидит Рико, готовый свернуть ему шею. — Я собираюсь убить тебя, — рычит он. На самом деле мое сердце согревает преданность, которую он всегда проявляет моему Ангелу, своей дочери.

— Все хорошо, папа. Теперь мы здесь, — тихо говорит Луна, пытаясь успокоить его. Желая показать этой комнате, что она может постоять за себя, гадюки решили уничтожить нас. — Все еще нет ответа, Рико? Я разочарована. Я жду, когда ты спросишь, как мы все еще здесь оказались, и Барб, где она? Я уверена, что она тоже хотела бы что-то сказать.

У этой гребаной девчонки стальные яичники. Яйца больше, чем у кого-либо, кого я когда-либо встречал.

Все незаметно оглядываются в поисках Барбетт Дитрихсон в толпе, когда я сжимаю руку Луны в знак поддержки. Снова фокусирую взгляд на моем отце, Луна продолжает, когда не получает ответа.

— Ладно, что ж, тебе будет приятно узнать, что внедорожник припаркован снаружи в целости и сохранности. К сожалению, другие пассажиры мертвы.

Рычание Рико превращается в ухмылку, когда он смотрит вниз на Веронику у наших ног.

— Не все, детка, — выдавливает он, и это все, в чем нуждается Луна. Я чувствую это нутром. Я знал, что ей нужно будет это сделать. Уложить эту сучку, чтобы она больше не пряталась за каждым темным углом.