Прима - Мэгги Райан, Альта Хенсли

Я не могла молчать… не тогда, когда он снова коснулся моей кожи, на этот раз его язык нашел мой сосок. Я снова застонала, выгнув спину и задыхаясь, когда его губы сомкнулись вокруг моего левого соска. Когда его язык провел по пульсирующему бутону, я почувствовала жар его эрекции, прижатой к моему животу, что означало, что он вернулся к положению, когда обе его ладони поддерживают его вес надо мной.

Его член был не там, где надо… не там, где я хотела.

Я попыталась исправить это положение, но мои ноги были бесполезны, так как они все еще были подогнуты под меня.

— Нет.

Это слово было произнесено напротив моей груди, его зубы не разжимались, и, тем не менее, оно было сказано с авторитетом, который я не могла оспорить. Я также не могла изменить свое положение, так как его вес давил на меня. Но это не значит, что я не могла двигаться. Я выгнула спину и сдвинула бедра, его член скользнул по моей коже, тепло подсказало мне, что он возбужден не меньше меня, из него вытекала предварительная сперма на мой живот, а его губы и язык оставляли влажный жар на моих сосках.

— Еще, — сказала я, выдвигая свое требование.

Я не лгала, когда говорила, что не хочу нежности. Его предупреждение разожгло мое желание до кипения.

Я хотела грубости.

Я хотела темноты и грязи.

Я чувствовала, что внутри меня сидит демон, сырая и животная часть меня, готовая вырваться наружу. Я умоляла его заставить меня что-то почувствовать, и он выполнял эту просьбу… И все же мне нужно было больше, гораздо больше.

Пока его рот двигался по ложбинке между моими грудями, язык скользил по плоти, обжигая ее с каждым мгновением все жарче, я просунула руку между нами. И в тот момент, когда его губы сомкнулись на моем правом соске, я сомкнула пальцы вокруг его толстого, пульсирующего члена. Его стон заставил меня укрепить свой обхват, от чего моя киска запульсировала.

Боже, он был большим. Огромный, горячий и такой злой, что он не стал сразу же двигаться, чтобы войти в меня, а только начал медленно двигать бедрами, трахая мой кулак, даже когда он продолжал пробовать, лизать и покусывать мою грудь.

В эту игру могут играть двое.

Ослабив хватку, я провела ногтями по его длине. Танцы требовали, чтобы они были короткими и аккуратно ухоженными, но они все равно вызывали реакцию — только не ту, которую я ожидала, пытаясь взять эту маленькую сцену под свой контроль.

Не успела я и глазом моргнуть, как Алексей поднялся, перевернул меня на живот и сильно шлепнул по заднице. Взяв меня за волосы, он дернул назад и приблизил свои губы к моему уху. — Это мой театр. Ты на моей сцене. Ты можешь быть моей партнершей, но не заблуждайся, я контролирую каждое движение, каждое действие. Ты должна следовать моим указаниям, девочка, — прорычал он, когда его рот переместился к моей шее, и он втянул мою плоть между зубами.

— Я не покладистая, — сказала я, задыхаясь, когда посасывание перешло в покусывание. — Я многого требую от партнера…

— Ты не требуешь, — сказал он, сомкнув пальцы вокруг плоти, которую он шлепал, и сильно сжав ее. — Я требую.

Боже, феминистка во мне знала, что я должна протестовать против этого неандертальского утверждения, но моему телу было наплевать на политкорректность. Все, что меня волновало, это чувствовать его руки на себе — буквально на каждом сантиметре кожи. Я пошевелила задницей под рукой, все еще лежащей на моей ягодице.

— Это был лучший шлепок, который ты получала?

— Блядь, — прошептал он, когда мое сердце радостно заколотилось в груди, но это ощущение было противопоставлено мучительной пульсации между ног, умоляющей об освобождении. — Черт возьми, Клара, ты похожа на меня больше, чем я мог надеяться.