Прима - Мэгги Райан, Альта Хенсли

— Вы можете называть меня Ольгой, — сказала она и улыбнулась. — Но мне больше нравится бабушка (в оригинале babka). — Я улыбнулась, услышав это обращение. Оно не было таким интимным, как "Ба", но было еще одной сокращенной формой "бабушка" и показывало, что бабушка одобряет Алексея.

— Это будет честью для меня, — сказал Алексей, передавая мне стакан и поднимая свой. — Крепкого здоровья.

Если он и без того не очаровал мою бабушку, то тост за ее здоровье на ее родном языке окончательно добил ее. Она сияла, как прожектор, в котором я стояла на центральной сцене. Кивнув, она стукнула своим бокалом о его бокал и сделала глоток, затем еще один, после чего опустила свой бокал.

— Ну, что ж, ступайте, — сказала она, словно царевна, отпускающая нас со своего двора.

— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? — спросила я, внезапно почувствовав себя неуверенно.

— Со мной все будет в порядке. У меня здесь телефон и это довольно уродливое шейное украшение, которое ты настаиваешь на том, чтобы я носила, — сказала она, потянувшись к кнопке медицинского оповещения, с помощью которой она могла вызвать помощь в случае необходимости. Когда я все еще колебалась, она сузила глаза. — Не обращайся со мной как с ребенком, Клара. Может быть, мне требуется больше времени, чтобы сделать что-то, но я все еще вполне способна позаботиться о себе.

— Хорошо, — сказала я, сдаваясь, прежде чем по-настоящему расстроить ее.

Поставив свой бокал, который был еще наполовину полон, рядом с вазой с цветами, я наклонилась, чтобы поцеловать ее в морщинистую щеку. — Мы не задержимся.

— Не спеши домой из-за меня, — сказала она, потянувшись вверх, чтобы снова погладить меня по щеке. — Но не стесняйся, принеси мне десерт.

— Ба, — сказала я, покачав головой, стянула плед со спинки дивана и подоткнула его вокруг ее ног.

— Мы так и сделаем, — заверил ее Алексей, вернувшись из кухни, куда я даже не заметила, как он заглянул. Он долил ей вина, долил и в мой отставленный бокал, чтобы ей не пришлось поднимать более тяжелую бутылку, и сказал: — Если нужно будет еще что-то привезти, звоните.

— Не буду, молодой человек. А не могли бы вы сначала передать мне пульт? — спросила она, кивнув в сторону полки.

Алек подошел к полке, на которую она указала, но вместо того, чтобы взять пульт, провел пальцами по поверхности стоящего рядом предмета. — Моя мама собирала матрешек, — сказал он с нотками ностальгии и грусти в голосе. — Можно?

— Конечно, — сказала бабушка, и ее лицо засветилось.

Алексей приподнял верхнюю часть куклы, снял туловище ярко раскрашенного персонажа и открыл другую куклу. Я придвинулась к нему, когда он одну за другой доставал из своего тайника следующую куклу, каждая из которых была меньше предыдущей, пока на полке не выстроились четыре матрешки. Повернувшись, он посмотрел на меня, а затем снова перевел взгляд на кукол, изображенных в знаменитом балете Чайковского "Щелкунчик".

— Щелкунчик, Дроссельмейер, Фея сахарной сливы, Ганс-Петер, Мышиный король… Но одного не хватает. Самого главного, — сказал он, снова обратив свой взгляд ко мне.

— Боюсь, что маленькая Клара потерялась много лет назад, — сказала Ба.

Алексей перевел взгляд с меня на бабушку, потом на полку и снова на меня. — Я думаю, может быть, она решила выйти из своего укрытия и украсить мир своим присутствием.