— Не беспокойся об этом, — говорит Син, проводя руками по моим бедрам. — Теперь он здесь.

Я смотрю на воду и чувствую, как мои глаза щиплют новые слезы. Я встречаюсь с ним взглядом и спрашиваю:

— Почему ты здесь, Син?

Он вздыхает, его грудь поднимается и опадает, и я перевожу взгляд на запечатлённый на нем герб Лордов. Это заставляет меня вспомнить о клейме, оставленном им на моем бедре. Поставил ли он уже такой Амелии? Если нет, то поставит ли, когда она станет его женой?

— Потому что больше я нигде не хочу быть.

Наши взгляды снова встречаются, и он протягивает руку, вытирая большим пальцем слезы на моих щеках.

— Амелия…

— Не беспокойся о ней, — перебивает меня он, снова уходя от ответа.

Я отстраняюсь и развожу ноги в стороны, сбрасывая с них его руки.

— Элли, — вздыхает Син.

Я встаю, разбрызгивая воду, и, выходя из ванны, слышу, как он тоже выходит. Я вытираюсь насухо и иду в спальню, откидываю одеяло и забираюсь в кровать.

— Поезжай домой, Син, — говорю я, глядя, как он выходит из ванной. Перевернувшись, я отворачиваюсь от него.

Он откидывает одеяло и ложится рядом со мной.

— Я дома, Элли, — обнимает меня сзади Син.

Я поворачиваюсь в его объятиях и упираюсь рукой в его голую грудь.

— Это не наш дом, Син. Уходи.

Он опрокидывает меня на спину и садится верхом на мои бедра. Я протягиваю руку и влепляю ему пощечину, но слабо. Я еще не на сто процентов пришла в себя после вечеринки. Комната перестала кружиться, и с тех пор, как я почистила зубы, у меня больше нет неприятного привкуса во рту, но моя голова не в порядке на сто процентов. Что-то вроде пульсирующего ощущения прямо за глазами. Не настолько сильное, чтобы причинить боль, но достаточное, чтобы раздражать меня.

Схватив оба моих запястья, Син прижимает их по обе стороны от моей головы. Я пытаюсь поднять бедра, но он сидит на них. Я рычу.

— Разозлись, маленький демон. Так будет только слаще.

— С-ин, — взвизгиваю я, расстроенная и возбужденная.

Мне нужно, чтобы он отвел меня в то место, где мой разум не работает. Где мне не придется задаваться вопросом, почему мой отец жив и находится в моем доме или почему я надралась на вечеринке. Или почему Син здесь со мной, а не с Амелией.

— Пожалуйста, уходи.

Отпустив мои запястья, Син обхватывает мое горло, заставляя выгнуть шею. Он опускает свои губы к моим и шепчет:

— Умоляй меня уйти, пока я трахаю твою пизду, Элли.

Я всхлипываю, а затем он полностью лишает меня дыхания. Моя киска сжимается, и я цепляюсь руками за его спину, впиваясь ногтями в кожу, заставляя Сина шипеть. Я упираюсь пятками в простыни, отталкиваясь, но он все еще на мне. Я не могу найти ни тяги, ни рычага, чтобы сбросить его с себя. И что самое ужасное? Я не хочу этого. Именно этого я и ждала. Чтобы Син вытащил меня с вечеринки и трахнул. Чтобы он захотел меня. Чтобы он нуждался во мне, как я в нем.

Это та токсичная черта, что мне нужно, чтобы мной владели. Чтобы меня ставили на место. Делали мне больно, трахали меня, заставляли кончать. Я никогда не научусь, но я хочу, чтобы он думал, что я могу. Что меня можно спасти. Хотя мы оба знаем, что в глубине души я слишком сломлена, чтобы измениться. Может, Син — это дьявол, но грешница — я. Делаю одно и то же снова и снова, зная, что не могу спастись.

Син проводит языком по моим приоткрытым губам, а затем шепчет:

— Я не знаю, чего ты хотела добиться, отправившись на эту вечеринку, но я накажу тебя за это.

Я сильнее выгибаю шею, пытаясь вдохнуть, и это просто дает ему лучший доступ к ней. Он переставляет руку, по-прежнему ограничивая доступ воздуха, и я вижу, как перед моим взором мелькают точки. Я опускаю впивающиеся в его спину руки и закрываю глаза.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ

СИН