Грешник - Шанталь Тессье

— Джентльмены, мы можем вам чем-то помочь?

Я оборачиваюсь и вижу всех трех братьев, стоящих на вершине лестницы.

Я захлопываю дверь и иду к ним, широко раскинув руки.

Тот, что с татуировками в виде змей, улыбается.

— Ты рано, Син. Уверен, что не хочешь получить два дополнительных дня свободы?

Сжав кулаки, я прохожу мимо них и вхожу в открытую дверь, даже не потрудившись оглянуться. Я следую по коридору за тем, кто, как предполагаю, является лидером, а двое других идут позади меня.

Мы заходим в лифт, и у меня учащается дыхание. Не из-за того, что я делаю, а из-за того, что сказал мне Тайсон. Я надеюсь, что боль настолько невыносима, что я никогда не буду думать об Элли с другим мужчиной.

Ледяной воздух наполняет металлическую коробку еще до того, как мы успеваем выйти. Дыхание превращается в облако перед моим лицом. Я чувствую запах крови. Свежий и застарелый. В воздухе витает навязчивое ощущение. Как будто здесь застряли души.

Мы идем по узкому коридору, и парень открывает дверь, отходя в сторону, чтобы я мог войти первым.

Шагнув внутрь, я останавливаюсь, разглядывая комнату.

Парень с татуировкой монахини хлопает меня по спине, мрачно усмехаясь.

— У нас никогда не было такого, чтобы кто-то сдавался добровольно. Это будет не так весело, зная, что ты не будешь сопротивляться.

Сделав глубокий вдох, я расправляю плечи. Я на это согласился. Ради нее. Элли заслуживает этого. Я заслуживаю этого. Нам не прощают грехи только потому, что мы Лорды. В реальном мире Лорды — боги. Здесь, в «Бойне», ты — ничто. Давно ушедшая, забытая душа. Я не уверен, что моя жена скажет миру, когда ее спросят, как я умер. Да и, честно говоря, это неважно. В конце концов, никто не узнает, что я вообще существовал.

— Сними футболку, — приказывает Первый.

Потянувшись вверх, я хватаюсь за ворот, срываю ее через голову и бросаю в угол.

Чья-то рука ударяет меня по голой спине, толкая вперед, к центру комнаты. Развернувшись, я прижимаюсь к деревянному столбу. Запах крови здесь еще сильнее. И судя по стокам, расположенным по всему бетонному полу, я догадываюсь, что ее пролито немало. С потолка даже свисают шланги. Я насчитал как минимум три. Легко отмыть тело. После лишения кого-то жизни хочется быстро и легко навести порядок.

Мне вытягивают руки, на оба запястья надевают наручники, затягивая их до такой степени, что они щиплют кожу, и я с шипением вдыхаю. Черт, мои руки скоро онемеют.

Я вижу, как другой идет позади меня с чем-то, свисающим с его руки. Это привлекает мое внимание, но тут слишком темно, чтобы я мог разглядеть. В следующую секунду мне широко раскрывают рот и засовывают в него резиновый кляп. Я чувствую, как парень закрепляет его за моей головой.

— Это чтобы ты не откусил себе язык, — мрачно шепчет мне на ухо брат. — Нам нравится слышать крики. Будет жаль, если ты так быстро станешь немым.

Еще один кожаный ремень обматывают вокруг моей шеи, прикрепляя ее к столбу, а затем затягивают до такой степени, что он ограничивает доступ воздуха, но не лишает меня дыхания. Я пытаюсь замедлить бешено колотящееся сердце и глубоко дышать через нос.

Парень передо мной спускает с катушки на потолке цепь. Звук эхом разносится по бетонному помещению. К ее концу прикреплено звено, которое он надевает на цепь с наручниками, соединяя их вместе. Затем резко дергает за цепь и отпускает ее, при этом поднимая мои руки над головой. В таком положении моя и без того неподвижная голова оказывается между руками. Наручники сдавливают запястья, заставляя меня прикусить кляп.

Мои ноги широко раздвинуты, я чувствую, как на них до самых икр задирают штанины и застегивают манжеты, так же туго, как и на запястьях, а затем приковывают их к полу. Третьим ремнем обхватывают мои бедра, прикрепляя их к столбу.

Я не могу двинуть ни единым мускулом. Черт, я едва могу дышать.