Моя грудь вздымается, руки тяжелеют и опускаются к бокам. С моих приоткрытых губ срывается смех от его лжи. Он не любит меня, но я не могу отрицать, как при этих словах трепещет мое сердце.

Отпустив меня, Син встает на колени, закидывает мои ноги себе на плечи и опускает свое окровавленное лицо к моей киске.

Я не могу пошевелиться. Мое тело измучено, бедра ноют, а руки устали. Я лежу на обрывках цепи, и они впиваются мне в спину, но у меня нет сил сдвинуть ее с места. Почти уверена, что мои волосы тоже в ней запутались.

Син вводит в меня палец, потом два, и я выгибаю спину. Когда я чувствую третий, у меня в горле застревает крик. Син вводит и выводит их, трахая меня, и мое тело двигается взад-вперед на неровностях плавательной палубы. Вынимая их, он лижет мою пизду. Син скользит языком по моему пирсингу, а затем втягивает его в рот.

— Син, — кричу я, снова выгибаясь и натягивая цепь. Я готова рискнуть жизнью ради этого. Люди умирали и за меньшее.

Мои затуманенные глаза смотрят на усеявшие черное небо звезды. Шум раскачивающих лодку волн и ощущение его рта между моих ног заставляют мир вращаться.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

СИН

Я сажусь и смотрю вниз на ее раздвинутые ноги. По ее гладкой пизде размазаны ее влага и моя кровь.

— Идеально, — шепчу я, а затем опускаю руку и шлепаю по ней.

Элли вздрагивает и кричит в ночь.

Опустив голову, я посасываю пирсинг на ее сосках, втягивая их в рот. Она хватает меня за волосы, нежно оттягивая кожу головы. У нее не осталось энергии. Нет сил. Хорошо.

Я обхватываю руками ее лицо, просовываю язык в ее уже приоткрытые губы. Она целует меня в ответ так же жадно, стонет от привкуса меди, смешанного с ее сладостью.

Отстранившись, я сажусь и расстегиваю молнию на мокрых джинсах. Я вытаскиваю свой твердый член и провожу головкой по ее киске, размазывая кровь и влагу. Медленно ввожу в нее член. У нее перехватывает дыхание, Элли выгибает спину.

Я просовываю пальцы между ее шеей и цепью и поднимаю ее, чтобы села на меня.

Ее глаза теперь на одном уровне с моими. Мой член пульсирует в ее пизде, а я откидываю мокрые волосы с ее лица. По ее щекам размазаны остатки косметики. Самые великолепные льдисто-голубые глаза так устали, что она не может держать их открытыми. Проведя рукой по ее спине, я сжимаю в руке основание цепи и, насаживая Элли на свой член, тяну за цепь, перекрывая ей доступ воздуха.

Я нахожу губами ее губы и пожираю их. Я не получаю от нее многого, но это неважно. Я выполнил то, что задумал. Теперь Элли понимает, что она моя. И я сделаю все, чтобы напомнить ей, кому она принадлежит.

ЭЛЛИНГТОН

Мой грешный, грешный, маленький демон

В моих снах ты увидишь.

Что ты такая, какой я хочу тебя видеть.

Ты мой демон

Я твой дьявол

И я буду вечно держать тебя в аду.

Я смотрю на лежащий на кровати дневник, открытый на первой странице. По центру страниц, исписанных почерком Сина, лежит цепь, которая прошлой ночью стягивала мою шею.

Подняв голову и оглядев комнату, я вижу, что нахожусь в его спальне в доме родителей. Я не помню, как мы сюда попали. Это он меня сюда привез? Если да, то где он?

Я не помню ничего, кроме того, как мы трахались на плавательной палубе. Во время второго оргазма мои отяжелевшие веки закрылись, а когда я их открыла, то оказалась здесь, и было уже утро. Рядом со мной лежит чистый дневник. Я часами перечитывала первую страницу, пытаясь понять смысл всего этого.

Мой телефон пищит, сигнализируя о пришедшем сообщении, и взяв его, я вижу, что это Кира подтверждает наши планы на вечер. Либо ее нет дома у родителей, либо она понятия не имеет, что я нахожусь в соседней комнате ее брата.