Грешник - Шанталь Тессье

Я просыпаюсь, открываю отяжелевшие веки и понимаю, что нахожусь на пассажирском сиденье машины Сина.

Я склоняю голову и смотрю на его напряженное тело. Одной рукой Син сжимает руль, другой держит рычаг переключения передач. Его челюсть напряжена, глаза так буравят дорогу, словно она его предала.

— Син, — с болью в горле произношу я.

Он быстро смотрит на меня, а затем снова на дорогу.

Я поднимаю задницу с сиденья, но не могу пошевелиться. Мои руки связаны за спиной, и он так сильно затянул ремень безопасности, что зафиксировал меня на месте. Мои бедра напрягаются, а дыхание сбивается.

— Куда мы… куда мы едем? — внезапно у меня пересыхает в горле.

— Мне нужно кое о чем позаботиться, — загадочно отвечает Син.

— Развязать меня? — скорее спрашиваю, чем требую. Часть меня знает, что мне это нравится, а другая говорит, что я не должна этого делать.

Син усмехается, но ничего не отвечает и не делает никаких попыток меня освободить. Я смотрю в тонированные окна, пытаясь понять, где мы находимся или куда едем. Это просто лес, но я точно знаю, куда мы едем. «Фрик-шоу».

Мое дыхание учащается, когда он съезжает с двухполосной дороги и проносится через железные ворота на парковку. Он останавливает свою машину рядом с белой «Ауди», которая, как я знаю, принадлежит Джейсу. Выглянув из окна, я вижу, как рядом с нами останавливается черный внедорожник, и это Корбин.

Син подходит и открывает мою дверь. Он наклоняется, отстегивая мой ремень безопасности, и вытаскивает меня из машины, положив руку мне на плечо, подводя к задней части внедорожника, когда Корбин открывает дверцу.

Он поворачивает меня лицом к Джейсу, затем натягивает что-то мне на голову и опускает вниз по телу. Приглядевшись, я обнаруживаю, что это похоже на какой-то черный плащ. У него высокий воротник. Я чувствую, как материал натирает мне шею.

— Открывай шире, — приказывает сзади Син, и я делаю то, что мне велено, только после этого он обхватывает мое лицо и засовывает мне в рот кляп.

Он большой, заставляет меня широко разжать зубы, и я хнычу, чувствуя, как он закрепляет его за моей головой. Он имеет привкус резины, от чего у меня во рту мгновенно становится больше слюны. Я исследую языком заднюю часть круглого шара, пытаясь вытолкнуть его наружу, но это бесполезно. Син закрепил его так туго, что кожа впивается в уголки моих губ и щек. От боли я сжимаю бедра.

Затем чьи-то руки хватают меня за плечи и разворачивают. Син поднимает что-то и надевает мне на голову. К счастью, в этом есть два отверстия для глаз, так что я могу видеть. Но в нем очень жарко. Я слышу свое тяжелое, отдающееся в ушах дыхание.

Наверное, это для того, чтобы никто не видел, что у меня во рту кляп. А в плаще, который на меня накинули, нет отверстий для рук, поэтому он тоже скрывает мои связанные за спиной руки.

Парни надевают свои черные толстовки и маски с прошлого раза. Корбин — клоун, Джейс — лицо без кожи, а Син, как я и предполагала, — разбитое зеркало.

— Пошли, — командует Син, и Корбин закрывает дверь.

В сопровождении трех мужчин я вхожу в помещение, похожее на красно-черный шатер. Я ожидаю увидеть внутри что-то вроде цирка, но это даже близко не похоже на то, что я вижу. Шатер был просто нарисован на фасаде здания. Там стоит человек, принимающий билеты, и две соединенные между собой тележки. Свет тусклый, а с маленькими дырочками для глаз восприятие еще хуже.

Из уголка рта течет слюна, киска пульсирует, и я не могу сдержать срывающийся с губ стон. Я замечаю парня, который берет билеты и хмурится.

Син берет меня за руку, помогая забраться в машину, и я вижу, как Корбин и Джейс садятся в такую же, прицепленную сзади нашей. Машина дергается вперед, а Син наклоняется ко мне и, обхватив мое горло, запрокидывает мне голову, и я хнычу.