Ты - моя слабость - Джи Спот

Мы молча наблюдали, как тело накрыли простынёй, и переложили на специальную транспортировочная каталку. Вещи Генри нам выдали в большом бумажном пакете, я прижала его к груди, как самое большое сокровище. Но заглянуть внутрь так и не решилась. Я подписала необходимые документы, и когда были улажены все формальности, мы поехали домой.

Эрик не мог вести машину, его била мелкая дрожа, а глаза то и дело наполнялись слезами. Мы поймали такси, и в полной тишине, держась за руки, доехали до дома. Генри довольно долго был в больнице, ноименно в этот деньдом осиротел. Не раздеваясь, мы легли в кровать в нашей спальне, простыни и подушка, ещё хранили его запах. Только тогда я дала волю чувствам, оплакивая свою невосполнимую утрату.

И вот наступило утро моей новой жизни, без него. С кухни доносился будничный шум готовящегося завтрака. Как прежде шипела вода, вырываясь из крана, и шумел газ на плите, разогревая чайник, но для меня уже ничего не будет как прежде. Я поставила босые ноги на прохладный пол, чувствуя привычную утреннюю скованность и боль, свойственные всем танцорам. Даже это не изменилось, всё было как обычно, но без него.

Эрик готовил нам завтрак, лицо его было бледным и сосредоточенным, под глазами наметились тени, и морщинки стали заметнее.

— Привет, Медведица… — тихо поздоровался он, тоже, как обычно.

— Привет, милый… — я слегка улыбнулась, но тут же почувствовала себя предательницей.

Он обнял меня, и тяжело вздохнул.

— Я тоже скучаю… — сказал он. — Не думал, что будет так больно, будто сердце вырвали.

— Да… — я согласно кивнула, быстрым движением вытерла слезу, и села за стол. — Ужасно… Нам придётся вот так и дальше — есть, пить, работать, осознавая, чтоего больше нет.

— Ты ещё никого не теряла? — спросил Эрик.

— Нет…

Он взял мою руку, и поцеловал кончики пальцев.

— Мы пройдём через это вместе, ты не одна. Генри и мне был дорог…

— Я знаю, милый, — я приложила его ладонь к своей щеке. — Эрик…

— Да…

— Я люблю тебя…

— Я знаю, Медведица… Ты самое дорогое, что у меня осталось… Это даже не любовь уже…

— Эрик, я хочу кое-что сказать, но боюсь, что тебя это ранит…

— Это может меня ранить, даже если не скажешь, ты же всё равно об этом думаешь. Говори…

— Я хочу ребёнка от Генри… Он сохранил свой биоматериал.

Эрик отвёл взгляд в окно, и несколько секунд молчал.

— Знаешь, я тоже хотел бы этого. Надеюсь у малыша будут его глаза…

Он отодвинул стул, и вышел из кухни, оставив меня наедине с тишиной и мыслями.

…

Прошло три недели после процедуры ЭКО, и мы с Эриком должны были пойти на плановое обследование. Меня трясло от волнения, кусок в горло не лез, и я всё утро рычала на Эрика, как настоящая медведица. Я не делала тест, не могла решиться. Меня преследовал сон, что я просыпаюсь, а простыни в крови.

Сидя на заднем сиденье такси, я сжимала его руку так сильно, что на его смуглой коже остались следы от ногтей.

— Всё будет хорошо… — шепнул Эрик, и поцеловал меня в щёку.

— Да, конечно… — рассеянно ответила я и отвернулась в окно, чтобы не показывать слёз.

Мы приехали раньше времени, и нам пришлось ещё ждать в коридоре. Минуты тянулись мучительно долго, и когда подошла наша очередь, я вдруг захотела сбежать. Но Эрик будто почувствовал моё волнение, и крепче сжал руку.

— Не бойся… Я с тобой.

В кабинете я легла на кушетку, дрожа всем телом.

— Всё в порядке? — спросила врач.

— Да, немного волнуюсь…

Эрик взял меня за руку, и переплёл пальцы. Врач намазала мне живот гелем, и приложила головку датчика аппарата УЗИ. Я зажмурилась, но потом открыла глаза, глядя на монитор. На чёрном фоне плясали какие-то белые блики.

— Поздравляю… — доктор улыбнулась.

— С чем? — я почувствовала как во рту пересохло, и закружилась голова.

— Вы беременны…