Вернуть Небо - Alexandrine Younger

Никакой Москвы, где Космос намечал для себя полулегальные высоты, из-за которых его близкими овладевал страх. Лиза видела в столице свою боль, и поэтому решила рвать незамедлительно. А если уж Космос не желал разделить её выбор…

— Тебя эти старшие либо порежут, либо застрелят, — твердила Лиза Космосу, упорно не соглашаясь возвращаться к нему, — не они, так другие доброжелатели найдутся. А я хочу жить, не оглядываясь на страх!

— Тебе бояться нечего! — Холмогоров считал себя истиной в последней инстанции. — А в твоем городишке я не пришей кобыле хвост! Сопьюсь с горя, пока какие-то комсомольцы вчерашние барыши заколачивают!

— Выбирай, Космос! Либо я, либо…

— Чего?!..

— Либо не звони мне больше! И приезжать не вздумай… Тебя всё равно ко мне не пустят, но о чём это я? Дела в Москве же важнее!..

— Лиза, да что ты несёшь?!..

— Выбрать не можешь? — жестче произносит Лиза, чеканя каждый слог. — Тогда я опять всё сделаю за двоих!

— И что ты сделаешь? — разделяющие расстояния ещё не казались Косу помехой, пусть, судя по всему, от него отказываются. Видеть не хотят!

— Всё кончено, Космос, — голос девушки становится спокойным, как будто Павлова заглотила успокоительную пилюлю, — ты выбрал себя, и я себя выбрала. Всё!

— Я приеду, дурная! Я приеду, и ты слова сказать не посмеешь!..

— Это ничего не изменит…

Запоздалый приезд Космоса и вправду ничего не поменял. Холмогорову строго указали на Московский вокзал, заявляя, что Лиза приняла окончательное решение, а с его криминальными устремлениями и амбициями лучше бы совсем не приближаться к девочке с распланированной судьбой, где он явно оказывался лишним. Ощущая огромную усталость, Кос сломался, решив, что если уж его бросили, то и он не будет бежать за уходящим поездом, а жизнь всё расставит по своим местам.

Мудрое ли это было решение?

У него, у нее?..

Осознание придёт позже, несмотря на то, что гордые характеры не позволяют преждевременно посыпать голову пеплом, а пока…

Космос смотрел на старые фото любимой девушки, и они казались ему одушевленными. Сила взгляда оказывалась красноречивее любых признаний, а в её голубых озёрах не жалко было потонуть и потеряться с концами.

На снимках Лиза по-прежнему была его Лизой Павловой, а он любил её так, как никого и никогда в жизни больше не полюбит.

Он и сейчас любит её. Во сто крат ощутимее, чем отчужденной Елизавете могло это ненароком показаться, но нужна ли ей эта ноющая рана?

Если они оказались вне…

По разные баррикады.

* * *

Лиза чувствует себя растерянной, когда оказывается за дверьми квартиры Холмогорова. Что она здесь делает, что ищет?

Свой день вчерашний?

Да некогда ей в прошлом копаться, не для себя одной живет. Какой толк вспоминать то, что давно стало прекрасной былью, если труды и силы требовались для будущего дня. И он на плечах Лизы. Робкий, но уверенно сжимающий её ладонь.

Цепкий.

За него она и в ответе, а об остальном ей думать не хочется.

Или трудно? Больно?

Как о фотографиях, где ей едва исполнилось восемнадцать.

— Не знала, что ты хранишь эти фотофакты, Кос…

— И тебе нечего больше сказать, алмазная?

— Нечего, — покорно отвечает Павлова, — я просто ошеломлена…

— Мне всегда нравилось всё красивое!

— Тачки, дома, женщины… — список можно продолжать бесконечно, и Лиза готова была бы рассмеяться, если бы мужчина не перебил её:

— Женщина! — вкрадчиво уточняет Космос, продолжая нескончаемую эмоциональную игру.

— Космос, нам уже поздно флиртовать, — если не сказать, что слишком, — очень поздно…

— Да какой там уж! — остаётся согласиться Холмогорову, вспоминая, что ещё пять минут — и навстречу с одним важным человеком он опоздал.

— Но фотографии…

— Стоят на месте!