Сердца небес - Кэтрин Вилтчер

Я чувствую слезы на своих щеках, но не возражаю, когда рукой он задирает мое платье на бедрах. Не перестаю задаваться вопросом, почему мы собираемся трахаться на виду у всех на этом острове. Вместо этого волны жара пробегают по моему телу и пропитывают мое естество. Моя тоска по нему никогда не была такой особенной или желанной. Я не могу думать ни о чем, кроме его ненависти и твердости, пронзающих мое тело.

— Скажи мне, что правильно поступил, сделав это, — внезапно стонет он, высвобождая свой член и подтаскивая меня ближе к краю машины. Я уже чувствую, как его бархатистая головка скользит по моим складочкам. — Скажи мне, что он этого заслужил.

— Я рада, что ты так с ним поступил, — снова шепчу я, вкладывая смысл в каждое слово. — И я рада, что убила твоего брата.

«Правда. Наконец-то».

— Еще как рада, — рычит он, его голос полон удовлетворения, и, обхватив одной рукой мой затылок, он глубоко входит в меня, не давая мне возможности пожалеть о своих словах.

Данте оборачивает мои ноги вокруг своей талии и берет меня быстро, не отпуская. Членом задевает точку так глубоко внутри, что с каждым толчком я чувствую укол боли. Мы все ближе приближаемся к какому-то новому пороку. Мой желудок сжимается от извращенного наслаждения тем шквалом, который выдерживает тело. Маленькая частичка меня медленно умирает, пока он трахает меня до беспамятства на капоте своего джипа. Я чувствую исходящий от него страх другого человека, но не свой собственный. По какому бы темному пути он меня ни вел, я охотно иду с ним.

Мы кончаем вместе, наши общие оргазмы оставляют нас измотанными и одержимыми, опустошенными. Мои мысли все еще осознаются, когда он прижимает меня к себе, зарываясь лицом в мою шею, его дыхание прерывисто касается моей кожи. Все стало ясно, как только я дала свое согласие на его темноту.

Я вспоминаю слова стихотворения, которое изучала в колледже много лет назад.

Злись, злись на то, что свет уходит.

Вот о чем были наши споры. Они были моей яростью против угасания моего света. Мое представление о добре и зле, и обо всем, что есть черного и белого в этом мире. Женщина, которую Данте украл из той больничной палаты, теперь не что иное, как призрак.

Угасающий шепот приличия.

Воспоминание о достоинстве.

После сегодняшнего дня эта женщина уйдет навсегда.

* * *

— У меня дела за границей. Я уезжаю сегодня вечером.

Данте выходит из меня и начинает застегивать свои джинсы. Я испытываю острое чувство паники, наблюдая, как он одевается. Я больше не хочу оставаться наедине со своими мыслями. Они слишком сильно пугают меня.

— Это как-то связано с…?

— Да, — кратко отвечает он.

Сожалеет ли он о том, что так открыто заговорил со мной?

— Ты долго будешь в отъезде?

— Нет. Мне нужно принять душ, — он с отвращением опускает взгляд. На моем белом платье остались малиновые пятна. — Я никогда не должен был прикасаться к тебе в таким виде.

Похоже, он зол на себя. Он думает, что испортил меня, но я была испорчена с того момента, как он впервые прикоснулся ко мне. Испорчена для прикосновений другого. Он повысил ставки, и теперь ни у кого больше нет шансов завладеть моим сердцем.

— Больше никаких секретов, — тихо умоляю я его.

Мгновение он пристально смотрит на меня, а затем захватывает мой рот в грубом, всепоглощающем поцелуе.

— Ты божественна на вкус. Так чертовски божественна…

— Почему у Джозепа на ноутбуке есть видеозапись с детективом Питерсом?

Он снова отстраняется, удивленно качая головой.

— Я только что сделал тебе комплимент, Ив.

— Ты также оставляешь после себя больше вопросов, чем ответов.

Он ругается на испанском. Данте решает, соблюдать или нет этот новый указ об открытости между нами.

— Он убил того человека в вестибюле отеля.

— Что? — я ошеломлена.

— За пять минут до того, как ты вошла. Посмотри отснятый материал, если хочешь.