Непорочная - Слава Доронина (2024)

— Место в какой-нибудь хорошей компании. Это разве плохо? Пока поработаешь на меня, вернешь долг, а дальше посмотрим. Пристрою куда-нибудь.

Хочется рассмеяться. Нам обоим известно, что долг я не верну. По крайней мере быстро. Хотя пытаться, безусловно, буду, рискуя снова заработать себе срок. И не только себе. Надеюсь, Леон это понимает? И куда он собрался меня пристраивать, после того как сделает своей любовницей? Уже размышляет, куда отправить, когда надоем?

— И многих ты так потом пристроил?

Меня молча будто уничтожают взглядом.

— Как ты думаешь, что главное в жизни, Антонина? — вдруг спрашивает Леон и, взяв сигареты, поднимается из-за стола.

Слежу за котярой и только сейчас замечаю у него на затылке татуировку. Совсем небольшую. От осознания, что изображено на его теле, бросает в пот. Удивительно! Почему я раньше не обратила внимания? Может, потому что лишний раз посмотреть на Леона боялась? Или потому, что до сегодняшнего дня он не позволял себе почти голышом разгуливать по номеру?

— Я задал вопрос. Отвечай. — Леон слегка поворачивается.

— Мне кажется, только любовь должна быть определяющим, ключевым моментом в жизни каждого человека. Нельзя бездействовать, стоять на месте, необходимо добиваться желаемого. Особенно если любишь.

— Любовь, значит? Неплохо. Однако с практикой у тебя проблемы. Причем серьезные.

— Ты сделал такой вывод только из-за того, что я боюсь близости с тобой? Так это нормально. Любовью к тебе даже и не пахнет!

— У тебя были какие-то травмирующие события в семье?

— Откуда у тебя татуировка? — игнорирую вопрос Леона, не желая говорить о своем прошлом.

Дамианис щелкает зажигалкой и прикуривает, стоя у открытого окна.

— Не помню.

— Так не бывает.

— Сделал и сделал. Хрен с ней. Меня сейчас больше ты интересуешь. Кто тебя обидел? Твой парень?

Нервно закатываю глаза. Разговор двух глухих. Я у Леона одно спрашиваю, он отвечает другое. Не грек, а опасная аномалия.

Кольца, приглашение на свадьбу, знаки на теле… Так и подмывает убрать волосы с затылка и показать свою татушку, однако в последний момент решаю оставить это откровение на потом. Все-таки мы с Леоном еще не настолько близки, чтобы я открылась ему. Да и не факт, что откроюсь. Потому что травмирующий опыт был. Только не тот, о котором Дамианис подумал.

Вот так просыпаешься однажды утром и думаешь, что жизнь вроде как налажена и идет по накатанной. Сейчас позавтракаешь, приступишь к работе, потом ужин, сон. И так день за днем, месяц за месяцем. Но в одно мгновение все становится вверх тормашками, и уже неизвестно, что будет ждать тебя не то что в ближайшие дни — даже в следующие часы. А все из-за чего? Из-за одной ошибки. Ведь чувствовала: что-то не так с этим заказом. Внутри был протест! Но я отмахнулась. И к чему это привело?

— Какие детали ты хотел обсудить?

— Это был всего лишь предлог.

Леон выкидывает окурок и приближается. Кажется хладнокровным, каким обычно бывает в стенах офиса.

— На днях Дан приезжал к твоему отцу, но дома его не оказалось. Соседка сказала, что он с собутыльниками опять в запое. А когда Дан спросил про тебя, тетка и вовсе перекрестилась и сбежала.

Я леденею от этих слов.

— Это не самая приятная тема. Травмирующая, — ухожу от разговора, едва сдерживая дрожь в голосе.

— Все-таки травмирующая? Отец тебя бил? Вместе со своими дружками? Должна же быть причина столь замкнутого образа жизни. Ты девочка красивая, соблазнительная, с неординарными способностями, но временами будто зашоренная. Сначала я подумал, что передо мной задротиха, которую ничего, кроме этой заумной компьютерной дряни, не интересует, но чем больше провожу с тобой времени и узнаю, тем отчетливее понимаю, что это не так. У тебя есть какая-то тайна.

— Я не хочу об этом говорить.