Адриано - Оливия Торн

— Да, — шепчу я, а затем чмокаю его в губы. — Пожалуйста?

Он все еще ворчит, но позволяет мне надеть на него очки и бейсболку.

— Ну вот… теперь ты похож на туриста, — радостно говорю я. — Или на парня, который пытается пробиться в местную рок-группу.

— Отлично, — бормочет он.

Больше всего приходится потратить на Doc Martins, стоимость которых составляет 147 евро.

Адриано достает из своего портмоне две купюры по 100 евро и протягивает их.

— Сдачу оставьте себе.

Кассирша выглядит шокированной, но довольной.

Когда мы выходим из магазина, я надеваю солнцезащитные очки и заправляю волосы под кепку.

— В этой одежде я чувствую себя чертовски странно, — бормочет Адриано, когда мы идем по тротуару.

— Не привык ни к чему, кроме дизайнерских костюмов? — поддразниваю я его.

— На самом деле, да, — признается он. — Хотя, должен сказать, эти ботинки отлично подойдут для того, чтобы выбить из кого-нибудь дерьмо.

— Замечательно, — саркастически замечаю я. — Рада, что тебе хоть что-то нравится в твоем наряде.

Он ухмыляется, когда мы подходим к Мерседесу, который он припарковал на небольшой стоянке у железнодорожной станции. Он открывает багажник, бросает нейлоновую сумку и снова закрывает его.

— Мы поедем на этой машине? — спрашиваю я. — Если ты не хочешь, чтобы люди думали, что ты наркоторговец, то ты сейчас не выглядишь так, чтобы ездить на Мерседесе стоимостью в 100 тысяч.

— 400 тысяч.

Я смотрю на него.

— Что?!

— Это Майбах. Плюс бронезащита сильно увеличивает стоимость.

— Эм… мы должны беспокоиться о бронезащите? — нервно спрашиваю я.

— Нет, если мы будем посещать только низкопробные места. Я хочу держать машину поблизости на случай неприятностей, но лучше мы пойдем пешком.

— Хорошо. Первое место находится прямо по дороге.

Через пять минут мы добираемся до первого букмекерского салона.

Этот переулок — комплекс на цокольном уровне в нижней части разваливающегося здания. С улицы к нему ведут ступеньки, и там есть металлическая дверь с открывающимся окошком, чтобы можно было выглянуть и посмотреть, кто ты.

Я знаю об этом месте, потому что отец привел меня сюда, когда мне было одиннадцать лет, в один из самых позорных периодов его жизни. Одно время он так глубоко погрузился в свою зависимость, что брал меня с собой, если маме приходилось задерживаться на работе.

— Только не говори маме, — всегда просил он.

Поэтому в подростковом возрасте я точно знала, где искать, когда он исчезал на несколько дней. Мама возила нас по всем его местам, и мы заходили туда, чтобы найти его, пристыдить и вернуть домой.

Он пытался спрятаться от нас в туалете, но либо его товарищи по играм издевались над ним до тех пор, пока он не уходил, поджав хвост, либо парни, которые управляли салоном, выгоняли его.

— Погоди, — предупреждает меня Адриано, когда я направляюсь по дорожке к двери.

— Что?

Он показывает головой, и я следую за ним через квартал в другой переулок. Мы идем, пока не доходим до мусорного контейнера в сорока футах от улицы.

Он вытаскивает пистолет из задней части джинсов; рубашка хорошо скрывает его, пока он идет.

Затем он достает из карманов еще три обоймы. Заворачивает все в скомканный кусок газеты, который находит на земле, и прячет его за несколькими разбитыми шлакоблоками.

— Э-э… а не будет ли хорошей идеей, если ты возьмешь его с собой? — нервно спрашиваю я.

— Да, но первое, что они сделают, это обыщут меня, когда я войду. Там, наверное, есть пара сотен тысяч, если это такое место, как я думаю, и они не хотят, чтобы их кто-то ограбил.

— О, — говорю я, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что за нами никто не наблюдает. — Зачем мы пришли сюда? Разве нельзя было спрятать его в переулке у двери?

— У них могут быть камеры наблюдения. Лучше сделать это здесь, где я знаю, что они не видят нас.