Адриано - Оливия Торн

Представьте себе мое удивление, когда короткостриженый направляет на меня пистолет. Его рука дрожит, когда он это делает.

— Давай сюда свои гребаные деньги, — шипит он. — Сейчас же.

Его оружие является просто куском дерьма. Короткоствольный револьвер, дешевый и плохо сделанный — то, что американцы назвали бы Saturday Night Special (Дешевый малокалиберный пистолет). Какой-нибудь мелкий наркоторговец, вероятно, использовал его, чтобы застрелить кого-то, а потом выбросил в канаву, когда убегал от копов.

Законы об оружии в Италии — одни из самых жестких в Европе. Если вас поймали с нелицензионным пистолетом, вам грозит от трех до пяти лет.

Это означает, что если придурок сможет избежать этого, то не станет стрелять в меня. Он не захочет привлекать к себе ненужное внимание.

Что дает мне преимущество.

Тем не менее, я стараюсь не провоцировать.

— Нет проблем, — говорю я, поднимая руки, чтобы они знали, что я сотрудничаю.

В этом вся суть наркоманов: они дерганые и непредсказуемые, так что лучше подыграть им.

До тех пор, пока не представится возможность их убрать.

Но тут слева от меня появляется второй придурок и начинает разглядывать Бьянку.

— Ну и что тут у нас, — говорит он с большой, уродливой ухмылкой, полной гнилых зубов.

Я чувствую, как Бьянка испуганно отодвигается.

Я не пугаюсь.

А чертовски злюсь.

— Эй, придурок, стой, где стоишь, — огрызаюсь я.

Короткостриженый делает шаг вперед.

— Ты, заткнись и давай сюда свои деньги!

— Тогда ТЫ скажи своему другу, чтобы… Эй!

Второй придурок бросается к нам и пытается схватить Бьянку.

Я уже собираюсь ударить его, когда слышу отчетливый щелчок взводимого курка.

Обернувшись, я вижу, что рука короткостриженого дрожит.

Он в ужасе.

Обычно это было бы очком в мою пользу…

Но напуганные люди делают глупости.

Напуганные наркоманы делают непредсказуемые, глупые вещи.

— Я дам тебе деньги, — говорю я, — но скажи своему другу, чтобы он оставил ее в покое, иначе я убью его на хрен.

— Пьетро, оставь ее в покое, — шипит он.

Маленький жирный Пьетро только гогочет. Я чувствую отсюда запах его вонючего тела.

— Слушай, — говорю я, медленно залезая в карман, — я отдам тебе деньги… Я достаю их…

Я достаю пачку, обмотанную резинкой, и держу ее на уровне пояса, чтобы он мог ее видеть.

Пачка толщиной в пару дюймов — около пяти сотен купюр по сто евро.

Глаза короткостриженого загораются, как будто он только что увидел лицо Бога.

Это куча кристаллического метамфетамина, или героина с черной смолой, или что он там еще принимает.

Но второй идиот пользуется случаем, чтобы схватить Бьянку за запястье и оттащить ее от меня.

Она кричит.

Ладно, к черту это дерьмо.

— Вот, кидаю тебе, — говорю я и подбрасываю пачку в воздух.

Я специально целюсь куда-то над головой — со стороны его пистолета.

Будучи идиотом, он поступает так, как я и ожидаю.

Он пытается поймать ее обеими руками.

Что означает, что пистолет направлен вверх.

Я нападаю быстро, как кобра — подпрыгиваю, хватаю пистолет и выворачиваю его в сторону так, что спусковая скоба ломает ему палец.

— ААААА! — кричит он.

Затем я изо всех сил впечатываю его головой в кирпичную стену.

Раздается неприятный треск, и короткостриженый валится на землю.

Я выдергиваю пистолет из его ослабевшей руки и оборачиваюсь.

Второй стоит за спиной Бьянки, обхватывая ее шею своей грязной рукой.

Глаза у обоих огромные, как блюдца, когда они видят, что я поворачиваюсь.

Внутри меня закипает ярость.

Но я ни за что на свете не собираюсь стрелять из пистолета.

Первое: это кусок дерьма.

Вчера вечером я застрелил Серджио с еще большего расстояния, чем сейчас находился от меня этот ушлепок, но это было из моего пистолета.