— Где ты был? — зарычал мой дядя и встал заполнив все пространство. Он возвышался надо мной на добрых три или четыре дюйма, но я отказывался чувствовать себя ничтожным рядом с ним.

— Надо было кое-что решить.

— Уже почти два часа ночи! Что может потребовать тебя отсутствовать более восьми часов? — крикнул он.

— Я не пропал. Я был занят.

— Ты сказал мне, что будешь в больнице. Я думал, что ты здесь.

— Ты действительно пытаешься быть родителем? — Я ухмыльнулся, несмотря на то, что разозлился.

— Киран, ты испытываешь мое терпение…

— Тогда уходи, — прервал я. — Это то, что у тебя получается лучше всего, не так ли? Ты бежишь и прячешься. Ты не родитель и никогда им не станешь. Кинан и я заботимся друг о друге.

— Вот почему он лежит на больничной койке? Потому что ты о нем позаботился? Ты его защитил?

— Нет, — прорычал я, чувствуя, как во мне закипела кровь. — Он лежит на больничной койке, потому что ты меня не защитил.

Черт.

Этого не должно было случиться.

Мне было все равно.

Джон ушел вместе со всеми в комнате. Я почувствовал притяжение, которое не могло быть ошибочным, и когда я посмотрел на него, я встретил темные глаза, очень похожие на мои.

Кинан не спал.

В последний раз, когда я видел, как он проснулся, была ненависть, но с ненавистью пришли гнев и боль. Боль, которую я причинил.

Для меня это было не в новинку, но я никогда не поступал ни с кем так, о ком заботился.

Я винил его.

Он был тем, кто меня беспокоил, когда я неоднократно повторял ему, что это ошибка. Ошибка, о которой я знал, что он теперь сожалел.

— Что ты здесь делаешь?

Его голос был хриплым от сна. Зная Кинана, он уже подружился со всем персоналом больницы и заставил их полюбить его.

В этом он всегда был лучше всех.

До сегодняшнего дня я был трусом, не желая смотреть ему в глаза или пережить тот самый взгляд, которым он смотрел на меня сейчас.

Я догадался, что заслужил это. Потому что это был тот же взгляд, которым я мучил Монро десять лет.

— Нам нужно поговорить. — Я молча сообщил ему, что новость плохая и что это необходимо. Иначе он бы со мной не разговаривал.

— Шелдон?

Я покачал головой, но потом вспомнил, что еще произошло той ночью.

— Я еще не уверен. — Я также посмотрел в глаза Дэшу.

— Что вы наделали? — Джон заговорил. Я забыл, что он был в комнате, когда Кинан проснулся. — Что ты задумал?

— Я убираю беспорядок, который начали вы с моей мамой. Кто-то должен это сделать, потому что последние десять лет ты был трусом. Последствия твоих решений вылазят, чтобы укусить тебя за зад. В следующий раз это будет для твоего сына, так что, если ты хочешь хоть раз стать отцом, держись подальше от меня.

— Киран, я мог бы тебе помочь. Я хочу помочь, но ты не можешь продолжать игнорировать меня. Я знаю, что я сделал, и я знаю, что ничто не может изменить прошлое, но я могу что-то сделать с завтрашним днем. Мой брат может и жадный, но он не глуп, и сейчас я единственный человек, который знает его.

Мне никогда не приходило в голову, что Джон станет именно тем рычагом, который мне поможет достать Митча. Дело в том, что я не знал своего отца. Я был с ним всего чуть больше недели, и за это время он почти не разговаривал со мной. Еда пихалась мне в лицо, и меня держали изолированно в пустой комнате маленькой хижины, которая, вероятно, была одолжена моему отцу знакомым.

— Он прав, — сказал Квентин.

Он был прав, и я понимал это.

— Я ему не доверяю.

Я смотрел в глаза дяде, когда говорил, чтобы не пропустить проблеск боли, прежде чем он исчез.

— Мне жаль это слышать, сынок, но, как взрослый, я должен вмешаться. Я больше не могу игнорировать твои опрометчивые поступки.