Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

Такое ощущение, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Ари:

Это только потому, что с тобой давно не происходило ничего хорошего.

Ари:

Я действительно думаю, что Закари Сан — твой ангел-хранитель.

Фэрроу:

Смешно.

Ари:

Почему?

Фэрроу:

Потому что я думаю, что он — дьявол, который может убить меня.

36

ФЭРРОУ

Вся оставшаяся неделя текла по моей коже, как теплая река.

В понедельник Зак попросил, чтобы я сопровождала его на обеды. Во множественном числе.

Его намерения были ясны. Проводить больше времени вместе. Приучить его к мысли о том, что он может разделить свою жизнь с женщиной.

Другими словами, я должна была стать его питомцем. Послушным спутником, который будет следовать за ним повсюду, ожидая приказов.

Я говорила себе, что соглашаюсь на это из-за шикарных адвокатов, которых он для меня нанял, но на самом деле мне нравилось проводить время вместе. Не совсем комплимент, учитывая его конкуренцию.

Компания Веры могла загнать монашку в питейное заведение. Табби и Регина больше подходили для пыток на черных сайтах, чем для дружеского общения. В представлении Андраша хорошее времяпрепровождение включало интенсивные тренировки и синяки от меча в форме банана.

А моя милая, прекрасная Ари жила на другом конце света.

Сейчас мы сидели в офисе Зака, уплетая сырую рыбу и обсуждая абстрактное искусство.

Я не могла этого вынести. Ни еду, ни пейзаж, ни человека, с которым я проводила время.

— Почему ты ешь с телефоном? — Я ерзала в кресле, перекинув ноги через подлокотник бархатистого сиденья и уставившись в свою тарелку.

Сашими. Какой-то огуречный салат и зеленый сок.

— Потому что работа никогда не останавливается. — Кусок торо исчез в его рту, но он не смотрел на экран.

Он смотрел на меня.

Я взяла сашими унаги между пальцами и уставилась на него так, будто он лично меня оскорбил. Все, что я увидела, глядя на него, был осьминог.

Закари Сан собственноручно испортил для меня суши.

— Если ты не делаешь перерыв, чтобы насладиться всей своей тяжелой работой, какую ценность она имеет?

— Ты не животное. — Зак вздохнул. — Пользуйся палочками.

— Я не умею. — Я наколола сырую рыбу одной палочкой, используя ее как шампур, чтобы запихнуть лосося в рот. — А я думала, что я Осьминог?

Его глаза чуть не вылезли из глазниц.

— Ты жила в Корее и так и не научилась пользоваться палочками для еды?

Не знаю почему, но все, что делал этот человек, вызывало у меня жар и раздражение — даже когда он хмурился, хмыкал и ругал меня.

Может, я страдала от стокгольмского синдрома? Но это означало бы, что он похитил меня, а не тот простой факт, что я сошла с ума и добровольно согласилась быть здесь.

— Нет. — Я выдохнула и отодвинула свою тарелку на его стол. — Я всегда пользуюсь ложкой и вилкой. Ари всегда меня за это ругает.

По правде говоря, на корейских металлических ложках с ультраширокой ручкой все было вкуснее.

Зак нахмурился.

— Я что, должен знать, кто такая Ари?

— Моя лучшая подруга из Сеула.

Он приподнял бровь.

— По сексу?

Ревнуешь?

У меня возникло искушение спросить.

— Нет, спасибо, — ответила я.

— Не перечь мне, Фэрроу. Я задал тебе вопрос.

— И что? Я не работаю на тебя, Закари Сан.

— В буквальном смысле работаешь. — Его губы едва шевелились, когда он говорил.

Я понимала, что подвожу его к грани безумия.

Я пожала плечами.

— Личные лакомые кусочки оплачиваются дополнительно.

Его челюсть застыла.

Он открыл ящик стола и достал бумажник, бросив деньги между нами.

— Ари — девочка или мальчик?

— Девочка. — Я пожала плечами. — Но это ничего не говорит о ее сексуальной ориентации.

Он бросил мне еще одну стодолларовую купюру.