Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

Фэрроу:

Ладно, нет.

Фэрроу:

Но вернись.

Ты мне нужна.

44

ФЭРРОУ

Через два дня после своего дня рождения я вернулась к мытью унитазов и протиранию окон.

Мои колени скребли по кафелю ванной комнаты в гостевой комнате Зака, когда я заливала отбеливатель в унитаз, которым никто не пользовался по меньшей мере десять лет. Химия жгла мне нос и жгли глаза.

Зак бродил по дому, словно взбесившийся фантом, лаял приказы и отбрасывал мрачную, грозную тень на Натали и остальных сотрудников.

С утра он не делал никакой работы, вместо этого заглядывал в разные комнаты, между которыми я порхала, и требовал рассказать, что я хочу съесть на обед, какие у меня планы на послерабочее время и можно ли провести время вместе.

Я полагала, что "провести время вместе" — это код для того, чтобы тереться гениталиями до тех пор, пока не вспыхнет огонь.

К своему стыду я не находила такую перспективу слишком пугающей. Да, он был помолвлен, но я читала толстый контракт с Эйлин на его столе.

Ни один из них не хотел жить в одной комнате, прикасаться друг к другу или даже сожительствовать в одном штате. Я даже была посвящена в их разговоры.

Они были похожи на престарелых братьев и сестер, которые с трудом терпят друг друга из-за взаимного интереса к разделу жирного наследства.

И все же что-то елозило в моих внутренних органах, пожирая меня изнутри и снаружи, по одному кусочку за раз.

Я поменяла отбеливатель на пчелиный воск и чистящие салфетки и перешла к деревянным шкафам.

Позади меня со скрипом открылась дверь. Я вытерла локтем вспотевший лоб, не удосужившись взглянуть на незваного гостя.

— Я уже говорила тебе… Я хочу на обед сырные шарики с макаронами и бургер. — Я вздохнула. — Да, я знаю, что мне не пять. Нет, я не хочу…

— Поднимай свою задницу, Золушка. Мы уходим отсюда.

Я повернула голову и увидела, что в дверном проеме стоит Даллас, одетая в огромное пальто из искусственного леопарда, розовую ковбойскую шляпу, солнцезащитные очки с бриллиантами и макияж, достаточный для того, чтобы перекрасить Сикстинскую капеллу.

Она выглядела… не в себе.

Но при этом была чертовски очаровательна.

Я все еще стояла на коленях, стараясь не получить эпилептический приступ от одного только ее вида.

— Что ты здесь делаешь?

— Мы будем праздновать твой день рождения, глупышка. — Даллас сорвала очки с глаз, ухмыляясь мне. — Извини, что у меня ушло больше дня на организацию. Я выправляла перегибы. — Она протиснулась внутрь, защищая нос (и ребенка) от испарений сжатыми пальцами. — Пойдем. Наш рейс вылетает через тридцать минут.

— Наш рейс? — Я вскочила на ноги, глаза вспыхнули от ужаса. — Что значит "наш рейс"? У меня даже нет с собой паспорта.

Она отмахнулась от меня.

— Не волнуйся, это внутренний рейс.

Я позволила ей вытащить меня из ванной за запястье только потому, что отказывалась нести ответственность за причинение вреда ее ребенку.

— Я даже не собралась.

— Я собрала вещи для тебя. — Ее голос практически излучал веселье, когда она почти бегом вышла в коридор. — Надеюсь, тебе нравятся стринги и кожаные грелки для сосков.

Я не знала, шутит ли она или готовит меня к тому, что должно произойти.

— Мои документы… — Я замялась.

— Мы летим частным рейсом. Тебе ничего не нужно.

Частный рейс.

Вот дерьмо. Даллас не играла.

Мы уже почти подошли к входной двери, когда Зак материализовался, как летучая мышь из ада, и преградил нам путь. Он был воплощением высокого, темного, красивого и психопата.

Темнота скатывалась с его плеч, как дым, заползающий в мои легкие. Черный кашемировый свитер и угольные брюки обтягивали его тело, а на руке красовались наручные часы.

Он скрестил руки, приковав внимание к Даллас.

— Куда, по-твоему, ты ее ведешь?