Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

— Конечно, я вспомнила. Ты же моя лучшая подруга.

Даллас наклонилась, позволяя щенку обгрызть ее палец.

— Добро пожаловать в семью.

— Зак обделается. Чувак ненавидит беспорядок. — Оливер спрыгнул с дивана. — Ты должна назвать его Собакостоевский. Это смягчит ожог, когда ты снова окажешься в его объятиях.

— Она не назовет его Собакостоевским. — Она оттолкнула Олли локтем с дороги. — А как насчет Мэри Поппинс?

Я искренне боялась за их будущих детей.

Я поцеловала щенка в макушку.

— Позвольте представить вам Веццали. Величайший фехтовальщик всех времен.

Как по команде, он подтянул голову под мой подбородок и с обожанием уставился на меня, подтверждая, что мы будем друг для друга пожизненной "ездой или смертью".

Я не собиралась плакать.

Я не собиралась.

Но тут Веццали начал вылизывать мне лицо, виляя хвостом в моих руках так сильно, что он бил меня, как бейсбольная бита. Все его тело раскачивалось из стороны в сторону.

Он был такой легкий, такой крошечный и такой невероятно пушистый. Идеальный сосед по кровати.

— Не-а. Что это за лицо? — Даллас выпятила нижнюю губу. — Как будто ты собираешься плакать. Ты ведь не собираешься плакать, правда? Потому что у меня слишком много гормонов, чтобы не разрыдаться вместе с тобой.

— Я не собираюсь плакать. — Слезы повисли на ресницах.

Проклятье.

Но это были хорошие, очищающие слезы. Слезы человека, у которого наконец-то появился дом.

Мой взгляд метался от Даллас к Веццали, к Оливеру и даже к Ромео. Спустя двадцать три года я, наконец, поняла, что дом — это не обязательно место. Это может быть человек.

— О, нет. — Даллас закрыла рот рукой, из ее глаз тоже потекли слезы.

В отличие от меня, она начала рыдать и топить щеки, даже не пытаясь остановить поток. Она обхватила меня за плечи, заключая в объятия.

— Почему мы плачем? — Она подпрыгивала, то и дело задевая Веццали животом. — Я должна убить Зака? Я слышала, что тюремная еда очень плохая. Но я слишком сильно люблю тебя, чтобы этого не сделать.

Я отстранилась от нее, вытирая рукавом глаза.

— Это счастливые слезы.

Веццали буркнул свое согласие.

И я была счастлива.

Так, так счастлива.

Единственный недостающий кусочек сидел на Дороге Темного Принца, вероятно, задумчивый, как всегда, и с надеждой отсчитывал дни до нашего воссоединения.

— О, Фэр. — По щекам Даллас хлынула новая волна слез.

Я боялась, что у нее начнутся преждевременные роды. Ромео уже был готов подвесить меня на крыше. Он заключил ее в объятия, поглаживая по спине.

— Слава Богу, ты не плачешь от тоски. — Она отстранилась от Ромео, схватила свою сумочку с моего кухонного острова — от одной мысли об этом мне захотелось пуститься в пляс, — и прихватила нераспечатанную упаковку полотенец для посуды, вытирая глаза насухо. — Фургончик с едой внизу закрывается меньше чем через час. Я думала, что не успею. Ты знала, что там продают свежие феттуччине, приготовленные в колесе сыра пармезан? Тебе еще что-нибудь нужно от нас?

Я рассмеялась, покачав головой, гадая, плакала ли она из-за моих слез или из-за мысли о том, что мне не хватает еды.

— Наслаждайся миской феттуччине, детка.

— Миской? — Она закатила глаза. — Я планирую купить целый бидон. В этом триместре мне так хочется углеводов.

Затем она и мальчики улетели в шквале воздушных поцелуев, ворчания и грязных шуток.

Даллас Коста, дамы и господа.

Человеческий ответ самому милому летнему дню.

Вздохнув, я заперла дверь, подошла к новому холодильнику и открыла банку содовой, устроившись на своем отвратительном, но восхитительном желто-фиолетовом клетчатом диване. Моя любимая находка.

Я пролистала свой старый ноутбук, проверяя электронную почту.