Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

— Как и моя вагина, видимо. — Даллас поднимает свое одеяло, как будто нам нужно визуальное подтверждение. — Эй-йо, разрыв третьей степени.

Убейте меня сейчас.

Почему эта пара так назойливо рассказывает о себе?

Я не могу представить, что подпущу кого-то к Фэрроу так скоро после рождения моего ребенка.

Но я очень живо представляю себе ситуацию, когда она рожает нашего ребенка.

— Вот. — Моя невеста протягивает Даллас коробку из кондитерской. — Две дюжины пончиков, как ты и просила. Выглядишь потрясающе.

Она не выглядит потрясающе. Она выглядит так, будто только что вернулась после борьбы с медведем. И проиграла.

Но я ценю то, что у Фэрроу всегда найдется доброе слово, когда речь идет о людях, которых она любит.

Я обнимаю Ромео — это произошло недавно, но нежелательно.

— Поздравляю.

— Спасибо, чувак. — Честное слово, кончики его ушей краснеют.

Я обвожу взглядом просторную комнату.

— Кстати, а где ребенок?

— Медсестры забрали его, чтобы дать мне немного времени отдохнуть. — Даллас запихивает пончики в горло. — Он скоро вернется, и мы все сможем увидеть его и выбрать имя. — Она вскакивает на ноги и швыряет пончик в грудь Ромео, чтобы похлопать. — Я отобрала тридцать имен.

Господи.

Это будет долгий день.

Ромео застывает на месте, его ладонь останавливается на середине кисти над его мятой рубашкой.

— Все?

Оливер и Фрэнки врываются в дверь без стука. На них одинаковые растрепанные лица. Волосы в беспорядке. Помятая одежда. По подбородку Фрэнки тянется полоска красной помады.

Мое первое предположение, конечно, — горизонтальное танго.

Мое второе предположение — более безумное и, следовательно, вероятно, правильное.

И, конечно же, в воздухе раздается чириканье.

Нет, они не улетели.

Даллас запихивает пончики в рот, слишком занятая, чтобы заметить состояние двух своих посетителей.

— Привет, ребята. Спасибо, что пришли.

Олли заправляет рубашку в брюки и прочищает горло.

— Мне очень приятно.

Никто, кроме Даллас, не замечает этого намека.

Фэрроу бросает на меня испуганный взгляд «Какого хрена». И не зря.

Оливер и Фрэнки — плохая идея. Мало того, что она скандально моложе его, так еще у них обоих нет ни морали, ни принципов.

Эти два изверга готовы поджечь весь мир, если им захочется поджарить стейк.

К счастью, все так, как я и ожидал, и Фрэнки достает из-за спины банку, наполненную сверчками, и ставит ее на журнальный столик в другом конце комнаты.

— Извините, мы опоздали. Мы поймали их в одиночку.

Оливер смахнул травинки с плеча.

— Чуть не умер, борясь с одним из них.

Фрэнки рушится на диван, прикрывая рукой лоб.

— Зак сказал нам, что сверчки — это символ удачи и хорошее предзнаменование для большого количества детей.

— Я не говорил ловить их. — Я отталкиваю Олли указательным пальцем, когда его покрытая грязью задница проносится слишком близко для комфорта.

Видите? Страстно забочусь о гигиене.

Оливер заглядывает под больничную кровать.

— А где же маленькое прибавление в семействе?

Ромео одной рукой вытирает крошки со своей рубашки, а другой гладит Даллас по голове.

— На пути.

Фрэнки бросается к мини-холодильнику в углу и достает из него две бутылки с водой.

Она проводит рукой по лицу.

— Боже мой. Мне одной так жарко?

Олли высовывает голову из-под кровати, как сурок.

— До ядерной точки, детка.

Она протягивает ему воду, и они выпивают по глотку.

— Здесь довольно прохладно. — Даллас наморщила носик. — Но, может, это потому, что я порвала кожу между влагалищем и прямой кишкой, так что, в общем, я чувствую себя как индейка на День благодарения, которую собираются начинить луком, сладким картофелем и зеленью. — Она хмурится. — Боже, как вкусно звучит.