Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

Яйцо, брошенное в мой висок, я восприняла как знак от Бога, что я приняла правильное решение, отдав свою душу Закари Сану.

Если уж на то пошло, то, выгнав моих приемных монстров из папиного дома, я обрету столь необходимый мне мир и покой.

Из кухни в прихожую доносились причитания Регины.

— Кажется, у меня приступ паники.

У меня тоже, если бы я упустила свое призвание в бейсболе. С такой рукой она могла бы стать следующим Спенсером Страйдером.

Я закрыла за собой входную дверь и не обращала внимания на разбрызганный желток, чувствуя себя так, словно полуприцеп переехал меня несколько раз, прежде чем кто-то соскреб меня с дороги, бросил в мусорный контейнер, а затем расстрелял остатки.

Каждый сантиметр меня ощущал синяки, недоедание и усталость.

Когда я втащила себя на кухню, меня встретило содержимое морозильной камеры. Замороженные овощи, куриные наггетсы и древние полпинты мороженого валялись на полу.

— Я не могу найти свои макаруны. — Регина выскочила из кладовки с накрашенным лицом и в платье прямо из "Степфордских жен". — Пожалуйста, скажи мне, что ты их не съела, Таб. Как я смогу завершить свой влог?

— В хороший день это дерьмо набирает триста просмотров. — Сидя на островном табурете, Табби провела языком по зубам перед компактным зеркальцем. Она зачерпнула ключи от машины из уродливой миски для фруктов. — Признай, Регина, это не карьера. Это денежная яма. Будь Эльзой, а не Анной.

— Эльзой?

— Забудь.

Вздохнув, я рывком открыла холодильник, взяла стаканчик с йогуртом и отвоевала у кого-то наполовину съеденный поднос с малиной.

Ни Вещь 1, ни Вещь 2 не обратили на меня внимания, даже когда я захлопнула дверь бедром и начала пробираться в свою комнату.

Завтра я все уберу.

Я была по-собачьи уставшей.

Регина топталась у меня за спиной.

— Ты просто завидуешь, что у меня есть карьера.

Я отправила в рот несколько ягод малины и задумалась о том, какой аппетитный ужин приготовил для Зака его шеф-повар.

Ухватившись за перила, я спустилась по лестнице по двое, покачивая головой. Чем дальше я продвигалась по длинному узкому коридору, тем становилось теплее.

Моя комната была последней и, безусловно, самой маленькой. Она меня вполне устраивала. Легче обогревать зимой.

Я распахнула дверь, не обращая внимания на то, что она уже была слегка приоткрыта, когда обнаружила Веру, сидящую на своей кровати в крестообразном яблочном соусе, окруженную ореолом разбросанных документов.

Я поставила свой ужин на учебный стол и бросилась к кровати, собирая все бумаги.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Мое свидетельство о рождении.

Письмо о работе с адвокатом, который уже бросил меня полгода назад, когда я не смогла заплатить ей гонорар.

Несколько юридических документов, касающихся моего штрафа от федерации фехтования.

Все здесь.

Вера стояла, поправляя на талии пояс от Гуччи. Подержанное сокровище, которое она купила в магазине для экономных.

— Не смотри так скандально, дитя. Я знала, что ты что-то замышляешь, и решила все разнюхать.

— Ты рылась в моих вещах? — Я выплюнула, собирая все вещи в руки и открывая синюю папку, в которую я их складывала. — Кто дал тебе право?

Она откинула свои обесцвеченные волосы на одно плечо.

— Это мой дом, знаешь ли.

— Наш, — поправила я, запихивая документы внутрь и прижимая папку к груди.

— Он принадлежит и мне тоже.

Вера с отвращением оглядела комнату, уже прикидывая, что она может сделать с этим помещением.

— В конце концов, я его у тебя выкуплю.

— На какие деньги? Я здесь единственная, кто работает.

Она прошла в мой шкаф. Петли скрипели и стонали.

— Не надо так ко мне относиться. Ты заслуживаешь всего, что тебя ждет.

Каждый мускул в моем теле сжался, когда она начала рыться в моей одежде, ища… Что?