Обман сердца - Кристен Граната

Она достает из стопки лоскуток красного кружева и откладывает его в сторону. Продолжает копаться в одежде, пока не вытаскивает подходящий к трусикам бюстгальтером.

Боже милостивый, ее тело в этом комплекте было бы… нет. Я не буду представлять свою фальшивую девушку в нижнем белье. Это неправильно.

Кэссиди прочищает горло, и я встречаюсь с ней взглядом.

— Разыграй карты правильно, и увидишь меня в этом.

Мои глаза расширяются.

— Что?!

— Я шучу. Боже, ты все время такой серьезный?

Возьми себя в руки, Уорд.

Она смеется и качает головой.

— Давай закажем свинину из Гамильтона. Их еда настолько вкусная, что я могла бы попробовать все, что есть в меню.

Я сглатываю.

— Я слышал много хорошего о здешней еде.

Ее рот приоткрывается.

— О боже, я совсем забыла, что ты не местный. Расскажу обо всех лучших местах, где можно поесть. Может быть, стоит пойти куда-нибудь, а не заказывать доставку. Хотя, возможно, еще слишком рано. Не думаю, что мы готовы выглядеть как пара на публике, пока нет. Это было бы ошибкой новичка. Определенно нужна практика. Я прочитала слишком много книг с подобным сюжетом, и герои всегда оказываются неподготовленными к первым публичным выступлениям. Знаешь, хорошо, что ты ввязался в эту историю, потому что я на самом деле много знаю о фальшивых свиданиях и…

Она продолжает бессвязно болтать Бог знает о чем, но я ловлю себя на том, что мысли возвращаются к одному единственному вопросу:

— Зачем ты это делаешь?

Она останавливается на середине предложения.

— Делаю что?

— Это, — я жестом указываю между нами и понижаю голос. — Почему ты так хочешь притворяться, что встречаешься с кем-то, кого не знаешь? Не берешь деньги, и уже хорошо известна благодаря книгам, так что все происходящее не ради популярности или славы. Ты даже не знаешь, кто я такой, так что могу с уверенностью сказать: не хочешь сделать еще одну зарубку на своем поясе хоккейной фанатки. Итак, почему, Кэссиди Куинн? Почему ты мне помогаешь?

Она заканчивает скатывать пару носков в комок и бросает их в корзинку, залезает на стиральную машинку, свесив ноги, прежде чем ответить:

— Неужели так трудно поверить, что кто-то хочет сделать тебе приятно?

— Ты про все те случаи, когда пыталась убить меня на протяжении недели?

Кэссиди хихикает, и я стараюсь не замечать, какая у нее милая улыбка.

— Еще никто никогда не умирал из-за фальшивого пения.

— Значит, признаешь, что твое пение ужасно? — выгибаю бровь. — Но я думал, мама называла тебя своей маленькой певчей птичкой.

Ее брови поднимаются.

— Ты посмотрел все мои видео?

Попался.

Я пожимаю плечами и веду себя так, словно в этом нет ничего особенного.

— Ты хороший рассказчик.

Ее глаза сужаются.

— Просто хотел услышать ту часть, где я говорю, какой ты красивый, не так ли?

— Ты не можешь винить меня. Это было единственное приятное, сказанное обо мне за всю серию из трех частей.

Она тяжело вздыхает и смотрит мне в глаза.

— Ну, я знаю, каково это, когда тебе изменяют. Быть преданным единственным человеком, который, как ты думал, любил тебя. Не иметь возможности никому доверять, потому что если это случилось однажды, то может произойти вновь, верно? Чувствовать себя идиотом, потому что этого не предвидел. И если единственный способ, с помощью которого мы можем пережить случившееся, — это отомстить и притвориться счастливыми.

Печаль пронзает сердце. Ее ответ такой реальный, такой откровенный. Это заставляет хотеть быть честным с ней в ответ.

Я потираю затылок, прежде чем положить руку на стиральную машину.

— Я делаю это, поскольку хочу показать миру: независимо от того, что происходит в личной жизни, я по-прежнему чертовски хороший хоккеист. С кем встречаюсь, в какой команде состою, и возраст не имеют значения. Важно — это то, что я оставляю на льду.