Трэвис - Миа Шеридан

Я посмотрела на него. Было не совсем правильно продлевать его боль. В конце концов, я тоже причинила ему боль. Но и не совсем неправильно. Он причинил мне боль в комнате, полной незнакомцев.

— Я либо выйду за эту дверь, потому что, честно говоря, Трэвис Хейл, не уверена, что у тебя есть, что предложить мне в плане материальных благ. Кажется, ты все потерял.

— Это правда. Все до последнего цента.

— Или я подойду к тебе и глупо поцелую, потому что, как оказалось, твое сердце сделано из золота, даже если оно немного потускнело. Как ты думаешь, какой из вариантов я выберу? — уголок моих губ дрогнул, но я сопротивлялась улыбке.

— Тот, который означает, что я снова смогу дышать полной грудью?

Я засмеялась, бросаясь к нему. Он заключил меня в объятия, бормоча слова любви и облегчения, зарылся лицом в мои волосы, его трясущиеся руки пробежались по моей спине.

— Прости, — сказал он. — Мне так жаль. Ты желанна. Ты так желанна для меня.

Я откинулась назад, поднося руку к его щеке.

— Знаю. Я смотрела видеозапись встречи.

Он снова замер, но лишь на мгновение.

— Значит, ты знаешь масштабы этого. Возможно, у меня нет работы. На следующей неделе состоится городское собрание, на котором будет решаться, распространять ли петицию об отзыве меня со службы. Кажется, пятьдесят третья страница моего манифеста позора является камнем преткновения.

Манифест позора.

Я мягко улыбнулась. Я не волновалась за него. Как я только что сказала, я смотрела видео.

И у меня не было никакого желания знать, что было на пятьдесят третьей странице.

Никогда.

— У меня также нет машины. Мой двигатель взорвался. Бри одолжила мне свой старый велосипед. Клавдии нравится кататься в корзине.

— Ты шутишь? — я не смогла удержаться от смеха, когда представила этого рослого мужчину, разъезжающего по городу на старомодном велосипеде с кошкой в корзинке.

Он покачал головой.

Хорошо.

Ни дома, ни, вероятно, сбережений после той кучи чеков, которые я видела, как он раздавал на видео, ни машины, возможно, ни работы, ни земли, потому что он подарил ее мне.

Я наклонилась и поцеловала его, наслаждаясь его ртом, его вкусом, им самим в течение многих минут.

— Мне было страшно, — призналась я. — Я испугалась той привязанности, которую почувствовала к тебе с самого начала. — Я сделала паузу, подбирая слова. Я хотела сказать это правильно. — Это напугало меня. Нет, это напугало меня, потому что у меня было чувство, что если я впущу тебя, то не смогу отпустить. И я подумала… Если бы я могла просто поместить тебя в коробку, все было бы хорошо. Но это не сработало. Я просто продолжала падать все глубже. Ты просто продолжал вырываться из всех коробок, в которые я пыталась тебя загнать. И я запаниковала. Я бежала единственным доступным мне способом. Я бросила Гейджа между нами. Убедила себя, что ты все еще любишь кого-то другого. И сначала это было облегчением, но потом, потом это превратилось в пытку. — Я остановилась, вынужденная сделать глубокий вдох.

Трэвис смотрел на меня с чем-то вроде благоговения.

— Я понимаю этот страх, Хейвен. Понимаю. И хочу поговорить обо всем этом. Я хочу успокоить тебя не только словами, но и действиями. Но прямо сейчас, думаю, мне нужно услышать, как ты говоришь это снова, — сказал он, его голос был хриплым от эмоций. — Пожалуйста, скажи это еще раз.

Я знала, что это было. Ему не нужно было уточнять.

— Я люблю тебя, Трэвис Хейл. И хочу, чтобы ты узнал меня. Я хочу рассказать тебе о своем прошлом, о своей жизни, о том, что причиняло боль, и обо всем, от чего я убегала. Не для того, чтобы погрязнуть в этом, а потому, что это часть того, кто я есть, и я горжусь тем, что пережила это.