Когда случились мы - И. Солис

Когда она шевелится, у меня перехватывает дыхание, потому что моё тело начинает реагировать на её прикосновения. Луна двигается немного больше и делает ситуацию то лучше, то хуже. Лучше, потому что я получаю от неё больше. Хуже, потому что у меня вот-вот встанет в штанах — достаточно, чтобы она почувствовала меня. Достаточно, чтобы она поняла, что происходит. Я могу представить, как она паникует. Пытается отодвинуться. Сильнее краснеет.

Ничего из этого не происходит.

Вместо этого я вижу, как её губы изгибаются в полуулыбке. Затем Луна снова сдвигается. На этот раз намеренно. Она слегка покачивает бедрами. Чтобы подразнить меня — нет, помучить меня. Она ухмыляется, и её глаза светятся интересом. От этого напряженного взгляда у меня по спине пробегают мурашки, а кровь приливает к одному конкретному месту.

Чёрт, определенно становится жарко. Дышать тяжело. Конечно, Луна в курсе этого.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? — спрашивает она меня со всей невинностью.

Когда она облизывает губы, я почти стону. Она знает, что я не в порядке.

— Да, — прохрипел я. Не могу дождаться, когда останусь с ней наедине. — Всё хорошо.

Мы добираемся до ресторана довольно быстро, несмотря на дождь. Ему всего несколько лет, но я прихожу сюда со своей семьей с момента его открытия. Я захожу сюда каждый раз, когда бываю в Лондоне. Это единственное место, которое по душе всем братьям.

— Всё потрясающе”, — говорю я им, когда мы становимся в очередь, но я разговариваю с Луной. Это то место, которое я планировал выбрать для нашего первого ужина вне дома. — Мы закажем по одному блюду, чтобы вы могли попробовать всё.

— Какое твоё любимое? — спрашивает она меня.

— Козлятина восхитительна, хотя я не уверен, что она всё ещё есть в меню. Но их экуру? Я могу жить, питаясь только этим!

Я знаю, что это звучу взволнованно, но ничего не могу с собой поделать. Луна попробует еду, на которой я вырос. Какая-то часть меня отчаянно хочет, чтобы ей понравилось. Наверное, я хочу, чтобы она чувствовала то же самое ко мне.

— Я никогда не пробовала экуру, — признается она.

— Это вкусно, — уверяю я её. Мама готовит его из смешанных очищенных бобов, завернутых в банановые листья, а затем приготовленных на пару. — Некоторые из лучших продуктов привозятся из Западной Африки.

— Твоя семья оттуда? — спрашивает Майя.

Точно, мы здесь не одни.

Я киваю.

— Мама из Нигерии. Папа родился в Лондоне, но его семья приехала с Ямайки.

— А ты был там? — Луна понимающе улыбается. Я тоже улыбаюсь. Она до сих пор помнит наш разговор из Нью-Йорка.

— Примерно раз в год отправляюсь туда.

Я чувствую, как все переводят взгляды между нами. Нам нужно поработать над нашей тонкостью, если она хочет сохранить это в секрете.

— Я вырос за углом, — говорю я, чтобы отвлечь от нас внимание.

— Немного сомнительно, не так ли? — спрашивает Хейзел.

— Будь милой, — слышу я шепот Майи позади неё.

— Слышал, в Брикстоне неспокойно, — голос Патрика срывается.

— Может быть, — соглашаюсь я. — Здесь немного прибрано. Но всё равно весело. И к тому же громко.

Мы продвигаемся в очереди. Заведение переполнено. Это понятно. Как я уже сказал, еда потрясающая.

Хейзел предлагает мне попросить моих людей найти нам столик побыстрее. “Мои люди” состоят из моего брата Тревора, моего публициста; Мишель, моей лучшей подруги с десятого класса, которая также является моим агентом; и Чарли, моего менеджера по социальным сетям. Они могут это устроить, но я бы предпочел не просить.

Через пять минут Патрик соглашается с Хейзел.

Луна затыкает их обоих.

— Оставьте его в покое. Вам, ребята, нужно набраться терпения.

Одна что-то бормочет, а другой отмахивается, но после этого ни один из них больше ничего не говорит по этому поводу. Я благодарно подмигиваю, и её щеки приобретают самый красивый оттенок розового.