Он не хотел возвращаться домой днем. На всякий случай.

«Вернусь к себе с другой стороны квартала, переулками и садами, когда стемнеет. В заборе, окружающем дом, есть маленькая калитка, соединяющая проход с соседним домом». От этих мыслей ему стало легче.

«И не из таких ситуаций выкручивался! — вспомнил он период “Гуревского” в своей жизни, когда приходилось скрываться от преследовавших его агентов КГБ. — Да, были дела. Вот когда действительно было опасно! Ну, а сейчас надо переждать усиленный интерес “органов” к его персоне, а в дальнейшем просто поменять место проживания. Да и вообще надо заканчивать эту подневольную жизнь с чужим лицом, чужими бумагами и чужими делами. Пора подумать о пенсии, устройстве личной жизни», — сердце его стукнуло: Алла! Ну да, конечно, тихая ординарная счастливая семейная жизнь. Жорж размечтался: юг Франции, домик, жена… Много ли надо еще в этой жизни?

Ну, если только еще время и силы в написании мемуаров. Например: «Дело было в Париже»… нет, лучше — «Тайна агента икс» — он даже улыбнулся этим мыслям, потому что действительно мечтал заняться писательской карьерой. По-молодости баловался рассказами и даже напечатал повесть в журнале «Юность», которая принесла ему первый успех. Вот дурак был, влез по глупости в недра «железной» комитетской системы. Подписал бумаги, не думая о последствиях, выезжая с группой советских ученых во Францию. Очень уж хотелось поездить по миру… Доездился…

«Следующая — моя остановка», — подумал он, увидев знакомые пейзажи, и встал, направляясь в следующий вагон. По пути к выходу его внимание остановилось на двух пассажирах, сидящих на откидных сиденьях в конце вагона. С газетами!

Жорж прошел, не глядя на них, в следующий вагон, который останавливался у подземного перехода, ведущего прямо к вокзалу.

«Может быть, проехать до следующей станции?» — мелькнула беспокойная мысль. Предчувствие опасности охватило его: врожденное чувство «звериной» интуиции у него было сильно развито.

«Нет. Выйду на своей станции», — отбросил он глупость — проехать дальше. Жорж не любил места, которые плохо знал. Это затрудняло передвижение по незнакомой местности и всегда могло завести в тупик, откуда уже не выбраться. Он любил держать любую ситуацию под своим контролем. А Баланкур он знал как свои пять пальцев. Там он мог кружить по своей территории, если что случится, сколько душе угодно и бесконечно запутывать следы, скрываясь от глаз преследователей. Как говорится — ищите ветра в поле!

Собрав все свое внимание на неожиданную опасность, Кондаков нажал кнопку: автоматическая дверь открылась. Боковым зрением увидел, что из поезда никто не вышел. На всякий случай, выглянул: платформа была абсолютно пустая. Ни души! И Жорж совершенно спокойно вышел на перрон и направился к переходу. «Что это?» — от неожиданности вздрогнул он, краем глаза заметив метнувшуюся к нему тень. Еще секунда, и Жорж, так и не успев ни о чем подумать, удивленно увидел летящий прямо на него поезд.

31

— Ну, здравствуйте, Алла Владимировна! — Зверев не спеша, вразвалочку подошел к ее столику. — Разрешите к вам присоединиться. — Он широко искусственно улыбался ей.

Застигнутая врасплох, потрясенная и оглушенная, Алла молчала. «Нет! Этого не может быть! Как он здесь оказался? Откуда знает, что я здесь? Где Жорж? Господи, беда!» — вихрем неслись мысли в гудящей от страха голове. Борис сел напротив:

— Желаете поужинать или выпить вина, мадам Дюшен?

Побледневшими сухими губами, Алла почти беззвучно произнесла:

— Спасибо. Я ничего не хочу.

— Ну что же мы так? — Видно было, что он начал глумиться над ней. — С нами, значит, брезгуете? — Зверев презрительно скривил губы. — Ждете, небось, господина Гуревского Леонида Михайловича? А?

Аллу, словно ударило по уху непривычно звучащее имя Жоржа.

— Я никого не жду! — она почти не услышала своего голоса. У нее перехватило дыхание.