Выяснилось, что французы серьезно занимаются проблемой разваливающегося Советского Союза и предполагаемой объединенной Германией, чтобы вовремя использовать исторический момент шаткого политического и экономического положения в Восточной Европе в свою пользу. Но американцы и сами были не прочь поучаствовать в «перестройке». Теперь нужно было разобраться в действиях и планах французов и тактически их опередить.

Вот для этого и была направлена в Париж Элизабет Вайт. Ей предстояло просочиться в многочисленную диаспору русских в Париже и выяснить, являются ли Волковы той исчезнувшей после войны парой агентов КГБ.

15

Борис ликовал. Все получилось, как предполагалось. Зря волновался, как и чем припугнуть балерину. Оказалось, ее и пугать-то было не надо!

Она, по всему, еще находилась под амнезией страха своей прошлой жизни. Малодушие и душевная паника молодой женщины даже изумили его, видавшего на своем веку малодушных и мнительных трусов.

— Вы понимаете, Алла Владимировна, ситуация очень деликатная, ведь ваш муж не в курсе вашего прошлого… Или? Нет! Ну, мы так и предполагали… А на французский паспорт вы уже как, документы собрали? Ну вот, видите, как у вас все хорошо складывается, мы искренне рады! Честное слово! Наверное, вы совсем не хотите, чтобы французские чиновники вами заинтересовались? Нет? Мы так и думали. Очень хорошо, что вы все правильно понимаете!

Сигаретный дым клубился и резал глаза. Мадам Дюшен вытерла то ли от дыма, то ли от волнения проступившие слезы.

— Простите, Алла… Можно так, по-простому? Я, наверное, много курю? Дурная привычка, простите еще раз! А вы никогда не курили? Ну надо же! Даже завидую вам, а вот сам бросить не могу, много раз пытался…

Он смотрел на нее открытым доброжелательным взглядом, от которого она замешкалась. Может быть, все не так и страшно?

Борис не зря был дипломатом, преподнести себя и ситуацию умел с великим блеском, что называется, на высшем уровне. Понимая ее состояние: «Бедная мокрая курица! — хмыкнул он про себя. — Зачем же так расстраиваться и принимать все близко к сердцу…» — он перешел с деликатной темы разговора на светские сплетни из парижской жизни и закончил встречу несколькими свежими пикантными анекдотами, на которые был мастер.

— «Куда бы вы хотели попасть после смерти — в рай или в ад?» — «Трудно сказать. Климат в раю предпочтительнее, но зато в аду общество интереснее». — Хитренько глянул на нее. — Что, не очень смешной? Ну, тогда вот еще… Муж неожиданно вернулся из командировки…

Он старался и даже вызвал улыбку на измученном красивом лице балерины, поймав на себе изучающий женский взгляд.

Борис про себя отметил: у-у-у, какие мы нежные… и симпатичные! В конце разговора Зверев незаметно подложил конверт под маленькую изящную сумочку и дружески подмигнул ей. Он заметил, как Алла Владимировна нервно дернулась, блеснула мокрым взглядом и отвела глаза. Видно было — испугалась, побледнела, но побоялась что-либо сказать.

«Проглотила!» — торжествовал Борис Александрович.

Они вместе вышли из кафе и прошли до площади святой Марии-Магдалины, или Мадлен, как называли ее парижане. Собор во всей торжественной красе раскинулся перед ними. Борис Александрович и Алла подошли к ступеням и, запрокинув головы, залюбовались мраморной колоннадой, которая подавила их своими внушительными размерами. А Зверев, придвинувшись ближе — плечо к плечу, стал увлеченно рассказывать: