Балерина - Надя Лоули (2014)

— Лизочка, милая, я тебя очень люблю! Но мне надо хорошо подумать. Честное слово, я хотела бы тебе помочь… но… — она покраснела и, взволнованно прижимая руки к груди, попыталась объяснить подруге, что, де, она не против помочь. Но… Верочку смутили деньги. Ужас какой, американские доллары! Нет! Если она и поможет ей, то это сделает не за деньги.

Уже в дверях Вера остановилась, поцеловала Лизу в щеку и сказала:

— Давай встретимся завтра после уроков и все обсудим? Мне надо подумать.

Элизабет, искренне улыбаясь, замахала руками:

— Вер, не волнуйся ты! Все это не важно! Клянусь тебе! Не думай ни о чем!

55

Часы показывали без пяти одиннадцать. Алеша опустил защитную шторку — солнце било через стекло прямо в глаза. Контраст яркого солнечного дня вчерашней непогоде был ошеломляющим. «Да, день обещает быть сухим и погожим», — подумал он и приоткрыл окно. Возле гостиницы никого не было. Подождав несколько минут, ровно в одиннадцать он развернул машину и припарковался напротив гостиницы через дорогу.

По прошествии двадцати минут он начал беспокоиться. Женя не выходила. К двенадцати часам он, припоминая ее вчерашнюю истерику и слезы, все больше и больше начал склоняться к тому, что с ней что-то случилось. Через полчаса, не зная, что и думать, поехал в ресторан.

— Что так быстро? — спросила Лариса, но встретившись с ним глазами, все поняла и замолчала. Затем, не сказав ни слова, — вокруг суетились работники кухни и официанты — она подошла к телефону и набрала номер. Алексей прислушался и понял, что она звонит в Биарриц. Говорила недолго.

— Спасибо, — ответила Лара по-французски и повесила трубку. Она вышла в зал и принялась накрывать столы, поглядывая в сторону Алексея. — Алеша, принеси, пожалуйста, ножи!

Когда он подошел, тихо сказала:

— Я поняла, что вы не встретились, и позвонила в Биарриц. Представляешь, Шарль сказал, что Женя в Париже на два дня. Завтра вернется домой?! И куда же она делась? Неужели трудно позвонить, чтобы мы не волновались? — Многозначительно подняв брови, Лара ушла на кухню.

— Что-то тут не так! — Алексей, не сказав ни слова, вышел из ресторана. В кабине телефона-автомата он набрал номер Кондакова. Никто не отвечал.

56

Алла сидела в гостиной, смотрела в окно и находилась в полной отрешенности. Прошло три дня с того ужасного вечера в «Гранд-отеле». Неужели три дня? Ей казалось — вечность. Чувствовала: все, что произошло с ней, было началом опасной игры, в которую она, на свою голову, ввязалась. Сама затеяла! И чего добилась? И как из этого теперь выпутываться? Она всматривалась в серую завесу непогоды за окном и все больше впадала в хандру, пытаясь успокоить себя, что, де, вот непременно завтра — да, да, завтра! — она все расскажет мужу и пойдет в полицию или куда там положено идти в таких случаях и выложит французам все начистоту, а там будь что будет! Она вновь и вновь предавалась этим никчемным фантазиям, прекрасно осознавая, что этому не бывать.

«Как не хочется никуда идти!» — она встала с кресла и подошла к окну. Мелкий мокрый снег, словно россыпью спрея из гигантского флакона, сеял холодной пылью на серый и продуваемый всеми ветрами насквозь Париж.

— И зачем, скажите мне, пожалуйста, я договорилась встретиться с этим Жоржем! Тоже мне, кавалер, в каких-то дурацких очках… Не пойду! — решила она.

Послонявшись по квартире без дела, посмотрела на часы — находиться одной не было сил — и начала медленно собираться. Без удовольствия она уложила волосы, нехотя перебрала гардероб. Выбрала серый твидовый костюм и светлую шелковую блузку. Безразлично оделась. Подкрасила глаза и губы. Посмотрев на себя в большое зеркало в коридоре, отвернулась: выглядела ужасно. Бессонные ночи, тревожные мысли, раздражение на назойливого мужа, решившего, что его жена нуждается в поддержке и внимании, — такое горе, умер друг…