Возможно, было ошибкой не взять её с нами к моим родителям. Может быть, она думает, что я стыжусь её и не хочу, чтобы мои родители знали о ней. Я немедленно отвергаю эту мысль за её абсурдность. Реджина великолепна и удивительна, и моя семья обожала бы её. Они уже любят её только по тому, что говорят дети, а они даже никогда с ней не встречались. Как она могла об этом беспокоиться?

Но почему я не взял её с собой? Потому что ей нужен был перерыв? Она никогда не говорила мне об этом. Я просто предположил, что это правда, потому что она провела целый месяц взаперти в доме с пятью буйными детьми и чрезмерно возбуждённым боссом. Любая женщина ценит время отдыха.

Мой мозг сходит с ума, когда мои руки сжимают руль. К чёрту это. Скоро я доберусь до сути. И всё же мой гнев снова нарастает. Что за херня с её молчанием? В какой-то момент она обвилась вокруг меня, воркуя мне на ухо. Затем это. Как это называется? К чёрту! Это как моя грёбаная бывшая жена, которая пропала и бесследно оставила детей.

«Прекрати, Райан», — предупреждаю я себя. Это сравнение несправедливо, и теперь я просто позволяю своим мыслям исчезнуть. Реджина совсем не похожа на Сэнди. Моя нога отпускает педаль, и я пытаюсь восстановить спокойствие. Пятнадцать минут спустя я уже возле дома её родителей.

Её машина стоит на подъездной дорожке, и я понимаю, что, скорее всего, она дома. Вероятно, с ней всё в порядке, и она игнорирует меня, потому что так хочет. Мой гнев возвращается. Как она смеет не отвечать на мои звонки? Как она может так со мной обращаться? Неужели я даже не достоин вежливого разговора при расставании? Мои кулаки снова сжимаются, и внезапно я в слепой ярости хлопаю по рулю. Ой, это было больно. Так продолжаться не может.

Медленно выхожу из машины. Я чувствую себя человеком, который странно бодрствует и спит одновременно. Я заставляю себя спокойно идти к входной двери, хотя мне кажется, что я больше плыву, чем иду. Но прежде чем я успеваю постучать, дверь открывается, и там оказывается Реджина.

Она — видение. Она бледная, её локоны цвета красного дерева завязаны сзади, но в остальном она так прекрасна, что у меня замирает сердце. Огромная толстовка большого размера скрывает её фигуру, на ней леггинсы с носками с Микки Маусом, но меня это не волнует. Это моя женщина, и она мне нужна.

Боже, она прекрасна.

— Привет, Райан, — говорит она, как будто не удивилась, увидев меня. — Как ты?

Её нежный голос разрушает мой контроль.

— Какого чёрта ты не отвечаешь на мои звонки? — требую я. — Что, чёрт возьми, происходит? Господи, мы учимся в старшей школе? Мы теперь маленькие дети, которые играют в чёртовы игры?

Я знаю, что должен быть мягче, но я сейчас не способен на нежность.

— Что, чёрт возьми, было в прошлом месяце? — требую я, яростным голосом.

Внезапно я вспоминаю, что нахожусь на крыльце дома её родителей, по соседству с её родителями, и делаю глубокий вдох.

— Впусти меня, Реджина, или, помоги мне, Боже, я буду кричать так громко, что твои соседи вызовут полицию.

Она кивает, её розовые губы дрожат. Я захожу внутрь, закрываю за собой дверь и осматриваюсь. Это небольшой уютно обставленный дом, на стенах которого висят картины с такими высказываниями, как «Дом там, где сердце» и «Благослови этот дом и всех, кто в него входит».

Я стискиваю зубы. Мне бы очень хотелось сейчас забрать Реджину с собой домой. Ко мне домой. Но сначала нам нужно кое-что решить.

— Твои родители здесь?

Она качает головой.

— Папа играет в гольф, а мама на садовой выставке. — Её голос странно тихий и странно задумчивый, но я не могу понять почему.

Я делаю глубокий вдох.

— Реджина, что происходит? Я думал, мы любим друг друга. Думал, что между нами происходит что-то хорошее. Я думал, ты любишь моих детей и что мы работаем над чем-то, что может быть…