Проводница - Елена Ласкарева (2001)

— Ну, привет, подружка. Так значит, да? Без меня отдыхаешь? Ты скажи, кто это сделал, а уж я…

— Да что ты сделаешь! — охладил ее пыл Мишка. — Ты лучше сама не особо высовывайся. Сдается мне, что там и на твою шею ножик припасен. Они не только по Лидкину душу приходили…

— Ой, Мишка, если б ты знал, как я дома хочу побыть… Намоталась я уже…

— Моталась, потому и живая, резонно заметил он. — Тебе ведь и Никита говорил…

— Никита… — Ольга повернулась к Мишке и сказала: — Ты иди домой, ладно? Я тут одна побуду. Хочу к нему без посторонних сходить.

— Я разве посторонний? — обиделся Мишка. Но потом махнул рукой и согласился: — Ладно, валяй. Я у остановки покурю пока.

Глава 15

Ксения собиралась в рейс. Она суетливо сновала по квартире, доставала из шкафа какие-то теплые кофты, даже ту памятную Ольге, вытянутую, зачем-то сунула в сумку.

— Мать, ты чего? Вынь, не позорься.

Ольга решительно вынула ее и ткнула обратно в шкаф. А Ксения не спорила. Она привычно отделила от купленного блока «Явы» пачку в домашнюю заначку и положила в кухне на полку. Глянула на Ольгу и спохватилась:

— Может, тебе еще оставить, доча?

— Да окстись ты! Я сто лет свои курю! — фыркнула Ольга.

Изменившаяся мать начинала даже пугать ее. Какая-то не такая, словно пришибленная. Не кричит, голос не повышает даже. Снует как тень, поглядывает искоса. Вот села, скрестила руки на коленях, как старуха.

— Ты ведь не знаешь, Оль. А я, пока тебя не было, фамилию поменяла, — вдруг объявила она.

Ольга аж поперхнулась от неожиданности.

— С какой это радости?

— Ну как же, — изумилась Ксения. — Я ж тебе говорила. О родителях запрос сделала, ответ получила, дело мне выдали в архиве… Ну, я подумала и решила: всю жизнь свою, почитай, с чужой фамилией прожила. Так хоть помереть с собственной.

— Ну мать! С тобой не соскучишься! — сказала Ольга. — Ну и кто ты у нас теперь?

Ксения укоризненно посмотрела на нее.

— Я ж тебе и это говорила. Першина я теперь.

— А имя ты тоже поменяла? — ехидно осведомилась Ольга. — Может, ты уже и не Ксения, а Эмма? Ты как хочешь, а у меня язык не повернется тебя так называть.

— Нет, имя я не меняла, — вздохнула Ксения. — Привыкла уже. А фамилия… Ведь если б я замуж вышла, так все одно сменила бы. И ты бы не Кореневой была…

— А если б я вышла, так и Антошка был бы не Коренев… — подхватила Ольга.

— Вот-вот, — кивнула Ксения. — Так что бог с ней, с этой фамилией. Не наша она.

— Нет, погоди, я не понимаю, — упрямо сказала Ольга. — Как это не наша? Ведь я с ней родилась. И Корешок тоже с ней родился. Тебе какая-то выжившая из ума дура насвистела в уши, а ты и подхватилась, поверила! А если она тебя с кем-то спутала9 Обозналась? Что тогда?

— Нет… Не может такого быть, — уперлась Ксения. — Я ведь и Антоше документы на смену фамилии подала… Да пока ты считалась без вести пропавшей, оформление затормозили. Мать должна согласие дать. Отложили, пока срок не выйдет.

— Какой срок?

— Ну… — замялась Ксения. — Ты ж понимаешь… Пока не смогли бы тебя юридически мертвой признать.

Ольга нервно закурила и нехорошо усмехнулась:

— Ловко у тебя все вышло, мать! Еще, как говорится, башмаков не сносила, а уже подсуетиться успела. Быстренько все обстряпала.

— Да просто так получилось, — растерялась Ксения. — Так совпало. Я ж не специально…

— Так вот, запомни, — жестко сказала Ольга. — Корешок мой Корешком останется. И чтоб я больше никогда не слышала об этой твоей дури. Антон Першин! Выдумает же! Как язык повернулся только? Буду я или не будет меня, не смей ему фамилию менять, слышишь?!

Голос ее сорвался на тоненький-тоненький, жалобный взвизг.