Тщеславие - Виктория Лебедева (2002)

Чуда снова не получилось.

В смысле, доброго чуда не получилось, получилось — как всегда.

Ровно за три дня до свадьбы меня выдернул из постели громкий мамин вопль.

— Да ты с ума сошла! — кричала мама и руками размахивала. — Я не прослежу, так, значит, и никто не проследит!

— Да что случилось-то? — спросила я, протирая глаза кулаком.

— Как что случилось?! — возопила мама. — Будто сама не понимаешь!

— Честное слово — не понимаю.

— Не понимаешь?! — вскричала мама еще громче. — Нет, вы посмотрите, она не понимает!

— Да, не понимаю! — Я уже начала потихонечку просыпаться и выходить из себя.

— Так у тебя же платья нет! И фаты? И туфель! А я-то, дура, думала, что ты у меня — взрослый человек! Ответственный? А ты?! — Мама рассматривала меня с несказанным презрением.

— Ох, черт… — только и смогла я ответить. — Да у меня совершенно из головы вылетело…

— Значит, так… — Мама уже выплеснула свою ярость, а теперь начала действовать, дабы спасти положение, — во сколько Герман приедет?

— Часам к двум, наверное, — ответила я не очень уверенно.

— Ага! — Мама сощурилась и стала что-то прикидывать в уме. — Это еще терпимо, могло быть и хуже. Значит, так. Он приезжает, и вы срочно отправляйтесь в магазин. На рынке платье лучше не брать, там одно дерьмо китайское. И померить негде. Поедете на Щелковскую. Там, мне Валентина Пална говорила, у нее сын недавно женился, очень неплохой магазинчик для новобрачных. Около метро прямо. И недорого, говорят. Правда, там обуви нет совсем, но это ничего. Туфли можно и на рынке. В «Луже» или на Черкизовском, там дешевле. Один раз надеть — небось не развалятся. Знаю я тебя, ты же белые потом ни в жизнь носить не будешь!

После того как мама произнесла эту тираду — чудо женской логики и практичности, — чело ее омрачилось какой-то внезапно пришедшей мыслью.

— А у вас деньги-то есть? — спросила она с тревогой.

— У меня — нет. А у него — понятия не имею. — Я пожала плечами. — Это же его деньги, не мои.

— О Господи! — взвыла мама, простирая длани к люстре над головой. — Ты меня с ума сведешь!

До приезда Германа мама лихорадочно металась по квартире, костеря меня самыми последними словами, а я тихо злорадствовала про себя: вот бы здорово было, если бы у Германа денег не оказалось! Повод был бы отличный. Не тот человек моя мама, чтобы дочку замуж выдать без надлежащего снаряжения.

А потом приехал Герман. С деньгами. И прямо с порога объявил, что вчера купил себе костюм и кольца, а сегодня мы за платьем поедем. Он мне кольцо примерял, а я чуть не плакала.

Промотались мы по магазинам до вечера, ноги у меня гудели, голова болела, вдобавок я была голодная как волк. Купили платье — все такое воздушное, юбка многоярусная. ленточки там, люрекс, открытые плечи; цветочек купили в волосы и белые лодочки из кожзама. Мне было совершенно все равно, как я буду одета, настроение портилось с каждой минутой. А добрый Герман суетился вокруг меня:

— Ой, Наденька, что с тобой? Ты устала? Плохо себя чувствуешь?

И глаза у него были такие тоскливые-тоскливые, почувствовал, видимо, — неладно что-то. Я усовестилась. Такой он был жалкий, даже ссутулился много сильнее обычного.

— Ну что ты, — успокоила я его, — все в порядке. Просто я очень есть хочу.

— О, это не проблема! — расцвел Герман и помчался к близлежащему лотку за чебуреками.

Надо признаться, чебуреки эти не пошли мне на пользу. Вот уж правду говорят — «с котятами». Желудок мой разболелся страшно: есть не могла, пить не могла, ходить и то больно было. Мама перепугалась, Герман перепутался. Два дня бегали вокруг меня с лекарствами, утешали, только ничего не помогало. Чтобы перевезти меня на квартиру к Герману, где и предполагалось проводить свадьбу, пришлось им нанимать из загорода такси. Оставался всего один день до предстоящего события, нужно было принимать срочные и эффективные меры.