— Сейчас я хочу забыть. Хочу забыть, что мой отец был убит. Хочу забыть, что я — гребаный глава семьи и должен знать все ответы. Хочу забыть, что моя мать всю жизнь скрывала личность моего биологического отца. Я просто хочу забыть, — признаюсь я.

Губы Холли подрагивают. Она опускает руки к моей талии и расстегивает ремень.

— Я могу помочь тебе забыть на некоторое время.

— Ага, и как ты собираешься это сделать? — спрашиваю я, наблюдая, как она достает мой член и начинает его гладить.

— Ммм, у меня есть несколько идей. — Она соскальзывает с моих коленей и опускается передо мной.

Ее язык скользит по головке и выводит на ней круги. Я стону. И тут я вспоминаю, что случилось в прошлый раз, когда она делала это.

— Dolcezza, ты не должна этого делать. Я не хочу, чтобы тебе стало плохо.

— Заткнись, Ти. — Она обхватывает губами мой член, втягивая его прямо до задней части горла.

— О, черт. — Одна из моих рук проводит по ее волосам и тянет вверх. Мне нужно видеть ее лицо. Наши глаза встречаются, и в этот момент я забываю. В этот момент я теряю себя в ней, в ощущении ее влажного, теплого рта, ласкающего меня, ее глаз, блестящих от непролитых слез и чего-то еще. Они сияют любовью. Полным обожанием.

— Ммм, кажется, я только что узнала о своей первой зависимости во время беременности, — говорит она, проводя языком от моих яиц до головки и обратно вниз. Она берет в рот мои яйца, одновременно накачивая член рукой.

Черт возьми, как же это приятно.

— Бл*дь, Dolcezza, что ты там вытворяешь? Не останавливайся. Черт!

Она поднимает на меня глаза, и ее губы растягиваются настолько, насколько это возможно, когда у нее во рту мой член. Моя голова падает назад. Я, бл*дь, кончу, если она продолжит в том же духе. Я не позволю этому случиться. Легонько дергаю за волосы, все еще зажатые в кулаке, и поднимаю ее к себе на колени. Мой рот прижимается к ее, и наши языки вступают в битву за власть, прежде чем она уступает мне и позволяет управлять ее движениями. Она и не подозревает, насколько ее тело покорно моему.

Я оттягиваю ее трусики в сторону и погружаю в нее палец, проверяя ее готовность к проникновению. Она чертовски мокрая. Ее стоны звучат для меня как колыбельная. Она подается вперед, обхватывает рукой мой член, приставляя его к своему входу и медленно опускается на меня.

— Черт возьми, — рычу я. Не думаю, что когда-нибудь перестану удивляться тому, как хорошо ощущается ее киска, обхватившая мой член. Это, бл*дь, чистый экстаз.

Холли прижимается ко мне.

— О, я планирую тебя трахнуть, — говорит она, приподнимаясь и снова опускаясь.

— Черт… Еще раз. Сделай это еще раз. — Мои руки ложатся на ее бедра, медленно направляют ее вверх, а затем снова опускают вниз. Быстро. — Мне нужно трахнуть тебя, Холли. Мне нужно… — Мои мысли обрываются, когда она повторяет движение.

— Да, Ти, пожалуйста.

— Пожалуйста что, Dolcezza? — Я хочу услышать, как она это скажет. Мне нравится слышать, как она это говорит.

— Трахни меня, Ти. Трахни меня так, чтобы я все еще чувствовала тебя завтра. Трахни меня так, словно ты владеешь мной.

Я поднимаю ее на руки, иду к обеденному столу и опускаю ее на него.

— Ты и вправду принадлежишь мне, Dolcezza, — говорю я, входя в нее. Я удерживаю ее бедра на месте, двигаясь вперед и назад. Жестко и быстро. — Обнажи свою грудь. Я хочу видеть, как они подпрыгивают, когда я трахаю тебя! — приказываю я. Она не разочаровывает. Стягивает платье вниз — на ней нет гребаного лифчика. Я смотрю на ее грудь, пока вхожу в нее. — Лучшая. Бл*дь. Киска. Навсегда! — рычу я.

— О Боже, я… — Она громко стонет и кончает. И я следую за ней, пока ее крики отражаются от стен.

Покрытый потом и задыхающийся, я поднимаю ее на ноги, возвращаю платье на место и поправляю вырез. Затем я застегиваю ширинку и брюки, после чего беру ее на руки и выхожу из комнаты.

— Что ты делаешь?