Лиза отвернулась. Ее спина строго выпрямилась. Кирилл хотел еще что-то сказать, но не смог, словно подавился словом. Заметался по кухне, выскочил в коридор, схватил куртку, оборвав несчастной вешалку, и вылетел из квартиры.

Домой добрался быстро. Гнал как безумный, вымещая на бессловесной машине свою беду. Влетел в подъезд и вдруг остро пожалел, что никто не поджидает его в темном лестничном проеме. С каким бы наслаждением он сейчас подрался в кровь, в хлам! Поднялся, как пьяный, по лестнице и — заскрипел зубами: перед дверью сидела Марина с видом брошенной собачонки и жалобно, снизу вверх, смотрела на него.

Он подошел, резко поставил ее на ноги, открыл дверь, втащил в квартиру. Все это молча.

— Полчаса на сборы, — сказал жестко. — Потом отвезу тебя домой.

Схватился за сигареты, с тоской подумал: напиться бы, но нельзя, еще ехать через всю Москву.

— Ты подумал, что говоришь? — раздался за его спиной высокий голос. — Ты что мелешь-то?

Кирилл медленно обернулся. Перед ним стояла не брошенная собачонка. Перед ним застыла в прыжке хищная львица, вышедшая на охоту.

— Повторить? — спросил Кирилл. Рука с незажженной сигаретой застыла в воздухе.

— Забыл, что обещал? Напомнить? — Она медленно наступала на него. — Ты обещал на мне жениться, а сейчас выгоняешь, да? — Она все наступала, и Кирилл уже сделал один шаг назад, но взял себя в руки.

— Вот что, Марина, — он с чувством затянулся. — Ты прекрасно знаешь, что сильно преувеличиваешь. Твое вторжение ко мне носило временный характер и со мной согласовано не было, — он и сам бы не смог объяснить, почему постоянно в разговоре с Мариной срывался на казенный язык. — Женюсь я только на той женщине, которой сам сделаю предложение, — подумал и добавил: — Наконец. Поэтому повторяю: полчаса на сборы, после чего отвезу тебя домой, — он отвернулся и сумел увернуться только благодаря отражению в кухонном окне. Сцена из кино: Марина Яростная бросается с кулаками.

Схватив ее за запястья, развернул и подтолкнул к комнате:

— Пожалуйста, без дешевых выходок. Жду тебя здесь. С вещами.

— Гад! — бросила она ему в спину, как камень. — Сволочь! Подлец! Скотина!

— Осталось двадцать пять минут, — хладнокровно, не оборачиваясь, процедил Кирилл.

Бормоча проклятия, Марина тем не менее отправилась собирать вещи. Через два часа он благополучно доставил ее домой. На обратном пути купил водки и, приехав домой, сразу опрокинул в себя стопку. Но пить не хотелось. Покрутив ненужную бутылку в руках, Кирилл поставил ее в холодильник и вышел на балкон.

Дождь перестал, но деревья еще с нежным шорохом роняли капли. Лужи отражали свет и разлетались веером из-под колес редких машин. Было чуть зябко. Кирилл обхватил себя руками и посмотрел на небо. К луне прибавились несмелые звездочки, то и дело пропадавшие в обрывках туч — ветер уносил их с собой в неясные дали, где царили постоянство и вечность. Здесь же…

Здесь одни потери и неудачи. Кирилл прерывисто вздохнул — в эти минуты он остро ненавидел сам себя.

И уж никак не мог представить, что и Лиза сейчас не спит, смотрит на небо, на ту же кривобокую луну, ругает себя последними словами и чувствует такую же ослепительную ненависть, что и Кирилл, но только по отношению к себе — к своей неразумной особе.

15