Сестры - Наталья Невская (1999)

Привычно поймала такси, села на заднее сиденье и скромно потупила глазки: входила в роль. Но на Тверской попали в пробку, и сидеть, уставившись на собственные коленки, стало скучно. Катя принялась глазеть по сторонам.

На город наступала весна. Последние несколько дней стояла теплая погода, и снег, пройдя через кашеобразное состояние, превратился в быстрые ручейки, по которым к стоку несся самый разнообразный мусор — спичечные коробки, пачки из-под сигарет, смятые жестяные банки, прошлогодние бурые листья. В большой затемненной арке (с одним солнечным углом) у бурного потока сидел на корточках заинтересованный малыш с веточкой в руках, на которую был трогательно наколот крошечный бумажный парус. Затаив дыхание, ребенок спустил обреченный кораблик на воду и, приподнявшись, весь подавшись вперед, неотрывно наблюдал за ним, пока тот не погиб в водной пучине. Наступила очередь следующего маленького «Титаника». Арка с малышом — кадр из детства — проплыла мимо, машина преодолела пять метров. Красок на улицах прибавилось: женщины спешили сбросить темные надоевшие шубы и пальто. Еще совсем недолго — и Москва станет пестрой от разнообразия юбок, блузок, сарафанов, брюк и джинсов.

Не так давно по весне Катя каждый день отмечала перемены. Первые липкие листочки, желтые пятнышки мать-и-мачехи на голой черной земле, первые ростки ярко-зеленой крапивы. И воздух! Как будто на время исчезала вечная московская гарь, и казалось, что не дышишь, а пьешь свежую вкусную воздушную смесь.

Но в последние годы все как-то замельтешило. Только-только повсюду лежал снег, а уже скоро лето: и пыльно, и душно, и дышать нечем.

Перестала замечать движение дней. Снег чернеет за одно мгновение, деревья как будто ждут того момента, когда я отвернусь, чтобы быстро и незаметно выпустить свои листья. Это несправедливо. Я так всегда любила это вечное начало, словно оно обещало мне новую прекрасную жизнь, новые захватывающие приключения, новые влюбленности. Может, дело в том, что кончилось все новое и теперь в жизни меня ждет только испытанное и надоевшее?

Справа медленно тронулись машины, и Катя машинально посмотрела туда. Рядом ползли белые «жигули», и за рулем сидел парень, показавшийся Кате смутно знакомым. Где-то они уже встречались, но где? И что-то загадочное было связано с этим человеком, но что? Катя изо всех сил старалась вспомнить обстоятельства, при которых могла пересекаться с водителем белой машины — почему-то ей это показалось очень важным, — но безрезультатно.

Парень, видимо почувствовав ее взгляд, обернулся. И тут же отвел глаза. Начал поправлять кепку и совсем закрыл свое лицо.

Вот черт! Катя откинулась на спинку. Может, померещилось. Наверное, просто типичная мужская физиономия, вот и показалось…

Пробка кончилась. Машины рванули вперед, и мысли Кати повернули на предстоящее свидание. Надо было настроить себя на игривое состояние. И с какой стати, в конце концов, мучить себя неприятными размышлениями!

Эдик дверь открыл сразу, как будто стоял в коридоре и караулил ее приход. Она радостно бросилась ему на шею, забыв про свою роль скромницы. Помог снять плащ и, небрежно бросив его в шкаф, снова обнял Катю, прижал к стене.

— Сначала выпить дай, — прошептала Катя. — Не спеши.

Они прошли в комнату, сели за небольшой столик.

— Тебе как всегда? — спросил Эдик.

— Да, только мартини побольше. Напьюсь сегодня.

Катя забралась на диван с ногами и, пока Эдик делал напитки, осматривалась. Квартиру он, конечно, немного запустил. Вроде и видны следы уборки, но как-то местами: здесь играем, здесь не играем. Надо бы показать мальчику, как поддерживать чистое уютное гнездышко. А то небось всю жизнь мама за ним подтирала. Покажу, а дальше пусть сам. Мне одной халупы хватит.

Катя вспомнила пыльный стол со следами своих пальцев, и ей стало не по себе. Нехорошее предчувствие кольнуло.