Может извинишься? - Нэкси Сайбет

— Как ты чувствуешь себя сейчас? Ощущаешь внутренние изменения?

— Да. — отвечает Катя, и снова ложит голову на мои колени. — Я начала принимать себя. Начала проявлять жестокий характер к людям, которые этого заслуживают. Я перестала быть удобной для всех. Перестала общаться с большинством лицемеров из окружения. Я стала меньше плакать. Начинаю пробовать себя в чём то новом. Вот планирую заняться танцами, или же игрой на музыкальном инструменте. Я начинаю жить. И начинаю искать счастье в мелочах, разве это не прекрасно?

— Это невероятно, Катенька! — говорю, и продолжаю гладить её по голове. — Ты большая молодец. А главное… Ты очень сильная. Не каждый сможет справиться с таким грузом. Ты… Ты… Да я даже слов подобрать не могу. Я восхищаюсь тобой. Я в полном восторге от твоего нового мышления.

— Правда? — она спросила, и коснулась моей руки.

— Правда. — тихим голосом произношу, и достаю из пакета шоколадку. Я протянул её Кате, и отлучился. Хотел попросить медсестру, сделать нам ещё по чашке чая. Она конечно может взбеситься, но мы ещё не закончили. Одной чашкой не обойтись.

Когда я вернулся, то сел возле неё. Я положил руку на её ладонь, и сказал.

— Чтобы не случалось в жизни — не нужно отчаиваться. Надо уметь смеяться, когда позади бушуют штормы. Трудности решаемы. Помни что за каждой зимой, стоит весна.

Она смотрит в мои глаза. Я понял по взгляду, что эти слова были ей необходимы. Видны изменения. Когда она только пришла сюда, то утопала в муках недосказанности. А сейчас… Сейчас ей легче.

— А ведь… Я даже не знаю как тебя благодарить за поддержку..

— Просто приходи почаще, и делись своими мыслями. Я всегда рад тебя выслушать, и дать хоть немного поддержки.

— Мне даже мама с папой не давали её. — ответила Катюша, и поджала губы. Она снова расстроилась.

— Кать… Ну что ты.. — более мягким голосом говорю, и снова заключаю её в свои долгие, и надёжные объятия.

— Родители… Это моя вторая больная тема. — сквозь слёзы сказала она, и положила голову на моё плечо. — Им было плевать… Что есть меня, что нет. Пустое место. Пустой звук. Когда я захлёбывалась в собственных слезах, они не пришли. Они ругались, дрались, расходились. Им было некогда следить за детьми. Я могла слышать их ссору, а потом громкое примирение. А потом… Отец совсем ушёл. Мать забила на меня конкретно, и я воспитывалась сама. Она никогда не говорила со мной наедине. Она никогда не говорила мне ласковых слов. Я не слышала из уст своей семьи, что меня любят, и я нужна им. Я этого заслуживаю?

— Что ты… Нет конечно. Такого не заслуживает не один ребёнок. Хотя, я тебя понимаю. Я тоже никогда не получал от семьи поддержку. Мама конечно пыталась оказать мне такую милость, но… Она не особо интересовалась моей ЖИЗНЬЮ. Она интересовалась учёбой, сдачей денег в школу, оценками, моим питанием, но не жизнью. А потом, она пропала.

— Как пропала?

— Её не было семь лет. А знаешь что самое обидное?

— Что?

— Она умерла. А мой отец этого даже не сказал. Я узнал это на днях, представляешь?

Катя замолчала. Но я почувствовал как она нежно прижимается ко мне. Она пытается спрятаться, пытается уйти от реальности в моих объятиях… Я не знаю что у неё на душе конкретно, но ей точно больно. Если она пришла ко мне, и проявляет тактильность.

— Вань… Ты можешь рассказывать что хочешь, я буду тебя слушать.

— Я думаю, достаточно грустных диалогов на данный момент. Но если ты захочешь ещё высказаться, я не против.

Я лёг на койку, и немного подвинулся. Катя поняла что можно лечь, когда я позвал её с собой. Мы легли поудобнее, но держали некую дистанцию.

— А какие цветы ты любишь? — спрашиваю неожиданно. — Или ты не любишь их вообще? Какая погода тебе больше по душе? Пасмурная, или наоборот солнечная? Поделись такой информацией. Это куда приятнее травмированных тем.