Карт-Бланш - Виктория Роа

— Знаешь, милая, — он выдохнул в сторону дым пройдя на балкон. — все, что я делал в своей жизни, никому не приносило пользы и радости. Я не задумывался, правильно ли я делаю или нет, осудят или поймут. Я поступал так, как считал нужным, как считал правильным. — стряхивая пепел в открытое окно Костя посмотрел на бывшую супругу и грустно улыбнулся. — живя по правилам, по, сука, собственному кодексу правильности, я не обращал внимания, что приношу боль и страдание тебе и Польке. — Костя взял из рук Златы стакан с холодным кофе и покачал головой. — мне страшно, Злат. Я всегда думал: а почему я обязан отпускать, если вцепился в это всей силой? Я не приемлю же мораль преступников, не приму их стереотипы. Я жил по своим правилам. Мне хотелось, чтобы справедливости всегда и везде, но в погоне за этим, я не ценил время, которое у меня было с вами, но мне казалось, что его у меня уйма, но сейчас время работает против меня, как бы горько это не было, но я это осознаю. — вздох. — когда мы познакомились, я уже был связан с противоположной стороной криминала. — Константин выглядел беспомощным, бледным, что Злата невольно подумала, что его нервы сдают. Он прищурился и смотрел в одну точку. На свет окна дома напротив, а после продолжил. — я убивал людей, Злат. Убивал эту мразь, которая заполонила город и мнит себя королями криминального мира. Помнишь, мы с тобой вместе смотрели все эти криминальные сводки, и ты еще переживала из-за того, что боишься за меня, мол работа у меня опасная. Я помню все твои переживания, Злат. Знаешь, что меня всегда удивляло? — Костя затушил сигарету в ненавистном им горшке с фикусом. — ты мало интересовалась моей работой, тебе по приколу было знать, сколько я заработал, а не способ добычи денег. Сейчас я не могу даже спать, Злат, не могу… — шептали его пересохшие губы. — помнишь, когда Польке исполнилось девять лет, в нашем городе объявилось семейство Греев? Там мамка, папка, и сынишка мелкий?

— Помню. Ты еще был уверен, что его отец тесно связан с криминалом. — Злата покачала головой. — но по моему, ты в бандитов записывал всех, кто тебе не нравился.

— Злат, он был главой огромной преступной организации. — вздох. — Злат, я каждую ночь слышу этот детский крик этого мальчишки. Сука, отчаянный, пронзительный, истошный. Мне пришлось завалить его родителей, я должен был застрелить и этого сопляка, но я не смог. Должен был, ведь он меня видел, но, Злат, у меня просто не поднялась рука! Я не убийца детей! Понимаешь, я не убийца детей! — завопил Костя обхватив руками голову. — каждый день, каждый Божий день, я говорил, что больше не буду этого делать, не буду, но криминал не прекращался. Злат, я уволился по собственному, и, знаешь, я попал в ловушку собственной справедливости, но решил покончить с этим раз и навсегда. Месяц назад я связался с братками, и они дали мне задание передать деньги одному крупному дилеру, но я их украл и теперь они меня ищут, чтобы вернуть свое и покончить со мной, но крик этого мальчишки, Злат, я не могу так больше жить.

Злата не понимала, как? Как она могла любить его? Константин был ее белым рыцарем, ее королем Артуром, ее Робином Гудом, а она его послушной служанкой Мэриан, но ведь смогла она рискнуть и разрушить этот образ.

— Страшный ты человек, Кость. — прошептала Злата. — ты убийца! Ты изверг! Если бы ты знал, как мне хочется тебя ударить…

— Так ударь… — он посмотрел на бывшую жену и вытерев слезы, она отвесила ему звонкую пощечину, но Костя не шелохнулся.

Костя терпеливо снес еще одну пощечину, а после поймал ее за одну руку, а после за вторую и прижался к ней всем своим телом, чтобы обездвижить. Злата дернулась, но поняв, что проиграла, затихла…и он тонул в ее глазах. Сладкая волна накрывала с головой и он позволил себе утонуть в этом омуте в последний раз…

*Полина