Карт-Бланш - Виктория Роа

— Вадим??? — Регина обернулась, посмотрев на адвоката сквозь оправу очков. — с его голосом только банки озвучивать, или политические компании, а не сексуальные вздохи и ахи.

— Ну, мы не будем их мучить. — Росс улыбнулась. — кроме кислородного голодания они все равно ничего не добьются. Это все притянуто будет, и если слушатель услышит фальшь и блеф, то просто переключит рекламу, а нам нужно быть тем самым порно, которое не перематывают на момент «когда вставил и кончил».-Вика посмотрела на Вадима, а после на Полину. — я не предлагаю вам заняться сексом прямо здесь и сейчас, но… — Росс снова вздохнула. — если кто-то начнет нервничать, психовать, это начнет доставать совершенно всех. Поэтому… — начала было говорить она, но тут ее перебил подошедший к Полине Вадим.

— А не согрешить ли нам с тобой? — улыбнулся своей фирменной улыбкой адвокат, и Полина засмеялась. — что же тебя так позабавило? — с серьезным выражением на лице продолжил Вадим, но с таким серьезным, что в любой момент готов был рассмеяться и сам.

— Просто я как-то именно так от тебя и ждала предложения. — Поля игриво посмотрела на адвоката. — давай просто и без всякой лишней трепотни. Я сегодня не могу с тобой встретиться, но ты можешь прийти ко мне завтра в студию. Завтра я буду там допоздна. — вздох. Нежно обвив своими прохладными пальцами его горячую руку она улыбнулась. — дождешься или пойдешь до конца?

— Я привык добиваться своего. До конца. — крепко сжав пальцы девушки уверенно ответил адвокат.

Ее расположение к нему, знаки внимания языком тела, посыл и волны энергии…все говорило о том, что он ей нравился, и стоит ему сделать только первый шаг, как она увлечет его в игру, увлечет его в водоворот событий, увлечет в долгий, продолжительный вальс в пустом зале, где кроме них только вечность. Вадиму придало уверенности и особенное отношение Полины, ведь к мужчинам, которые ей не нравились она проявляла самую настоящую неприступность, неприязнь и холодность.

*Полина

Вадима перевели в отдельную палату интенсивной терапии вместо большой общей. Не знаю почему, но с каждым днем больных становилось только меньше. По началу он лежал под несколькими капельницами, потом их стали делать все меньше, и я боялась, что все это очень плохой знак. Я помогала санитаркам по мере возможности, а после оставалась до самого вечера, пока не уходил из больницы последний врач. Сидела, просто держала Вадима за руку, разговаривала с ним и…и пыталась верить, что он вот сейчас откроет глаза…Я рассказывала ему обо всем, что сейчас происходит в мире, в надежде, что он меня слышит. Сегодня было особенно больно, потому что если бы не произошедшее с нами, то могли бы отпраздновать пятнадцать лет совместной жизни. Приближался вечер и устав от слез и нервотрепки, я уснула крепко сжимая его руку…Сколько прошло времени? Который сейчас час? Я прикрываю от зевоты рот и потянув руки к лицу, чувствую, как мою ладонь кто-то крепко держит…открыв глаза, я впала в самый настоящий ступор. Из приглушенного радиоприемника доносились строчки старой рок-песни… «Подставлю ладони — их болью своей наполни, наполни печалью, страхом гулкой темноты, и ты не узнаешь, как небо в огне сгорает, и жизнь разбивает все надежды и мечты…»

— Привет, солнышко. — тихо прошептал Вадим блаженно закрывая глаза. — пришел в себя, и не поверил своим глазам… — продолжил он. — не отпускал твою руку пока ты не проснулась.

— Вадик… — еле прошептала я облизывая пересохшие губы. — ты живой…

— Ну, конечно. — улыбнулся он. — дуреха, ты же со мной разговариваешь.

— Я так за тебе переживала, Боже мой. — я покачала головой. — ты не представляешь, как долго ты был без сознания.

— Тут ты права, не представляю. Сколько дней я здесь? — спросила Вадик рассматривая все подключенные к телу датчики.

— Ох, милый, тридцать семь дней. Я так боялась, что ты умрешь… — не прекращала шептать без умолку я, понимаю, что со стороны выгляжу, как сумасшедшая.