Карт-Бланш - Виктория Роа

Кровь лилась, подобно воде, под копьем сильного Ареса, и стали толковать, будто бы мальчишка невзрачны становится Богом Войны. Эрида была им довольна, и вскоре младому Богу отец дал место в совете. Не приходилось больше прятаться в кронах или за занавесами, и брала под руку любовница Эос, чтобы другим божествам представить. И те кто раньше на Бога с презрением смотрели, улыбались ему признавая себе равным, но знали, как Арес здесь очутился и оборачивались на Бога с опаской. Обернется львенок в хищника. Это знали все. Но в первую очередь мать его — Царица Богов Гера. Мойры ткут полотнище судеб, как и легко боги решали судьбы и держали совет. Много богов собиралось на Олимпе, но среди них Арес всегда искал Афродиту взглядом, и Киприда с ним вела себя приветливо, как и со всеми впрочем. Только от улыбки Афродиты сердце заходило в персях и сладостно голову кружило от простого взгляда ее бирюзовых глаз, как никогда не кружило от самого жаркого поцелуя любви Зари. И казалось Аресу, будто бы Киприда к нему благосклоннее, чем к другим богам, а ведь вздумалось шутить на совете над Богом прозывая его мужеубийцей, а Арес практически загорелся гневным огнем, когда осаждала шутников своей уверенной речью Афродита прикасаясь к крепкому плечу война своими горячими ладонями позволяя Аресу заправить упрямую прядку волос за ее ухо.

Когда чувствовал приятный запах сладких роз, Арес знал, что Афродита рядом. С самого начала, с самого первого взгляда она старался играть в фальшивое безразличие на глаза матери, но только скрыть свою заинтересованность было невозможно. Холодное высокомерие Геры, нескрываемая грубость и насмешки Богов, и неуверенность свирепого война…все это было так обычно. Для всех это было типичное поведение, как и для смелого, но в тоже время очень робкого Ареса. Никто из мужей и подумать не мог, какие глубокие и тяжелые чувства скрывает хищник в глубинах своей души…хотя для всех, кроме его матери и Киприды у него и души то не было, ни сердца, но Афродита…Афродита всегда была умнее и видела то, чего другие не хотели замечать…Арес и подумать не мог, как глупо было пытаться перехитрить Богиню того самого чувства, которое так терзало, резало его душу долгое время. Киприда видела его насквозь. За это он мог бы ненавидеть ее, но это было бы ничто иное, как стадия отрицания. Но нет…нет такой музы, чтобы воспеть всю красоту Афродиты, совершенной богини, для любви сотворенной или любовь сотворившей — не знал ведь никто. Так и Арес просто шел за ней, наблюдая, как локоны обнажают изящную шейку, когда Киприда склоняет голову одаряя война улыбкой. И она улыбнулась….улыбнулась…и было в ней что-то, чего Бог войны никого не видел ранее. Будто бы в бирюзовых глазах все тепло мира сжалось, расплавилось, застыло и обратилось взглядом богини.