Два инсульта, инфаркт, ДТП с тремя пострадавшими и в довершение один аппендюк. Реаниматологи скачут, как ошпаренные между палатами и наркозами. Травматологов из дома всех вызвала.

— А мне почему не позвонила? — обиделся Максим, — Я ведь тоже кое-что могу.

— Извини, не подумала. Да и принят на работу ты только с 8 утра. Но если хочешь помочь — пошли. Сейчас любые руки не лишние.

6. Алёна

В хирургическом отделении стояла странная тишина. На посту раскладывала таблетки по коробочкам молоденькая медсестричка. В кресле в углу дремала усталая санитарка. И никакой суеты, которая обычно бывает перед операцией. Непорядок.

Алёна открыла дверь в ординаторскую. Дежурный хирург развалился на диване, подложив руки под голову. Богатырский храп не оставлял сомнений в том, что он крепко спит. Ну ни фига себе, обнаглевшая в конец рожа!

— Осман! А ну-ка подъем! — скомандовала Алёна, включая верхний свет, — ты почему ещё не намытый на операцию?

— Ай, Алёна Николаевна, что вы делаете? — возмутился молодой хирург, прикрывая рукой лицо, — операционную кварцуют после травматологов, сестра занята, ассистента нет… Анестезиолог…

— Ты что мне паришь? — разозлилась Забродина, — Травматологи оперировали в противошоковой! Реаниматологи уже полчаса как освободились. Операционная сестра подготовила пациента. А твое величество бессовестно дрыхнет! А ну-ка марш мыться на операцию! Дожили, хирургов подзатыльниками в оперблок загонять приходится!

— А ассистент? — недовольно заворчал Осман, — Я один на аппендицит не пойду!

— А на обработку раны тебе тоже ассистент требуется? — съязвил стоящий в дверях Максим, — ну и молодежь пошла!

— А вот, кстати, и твой ассистент — знакомься: Максим Анатольевич, и.о. начмеда и хирург по совместительству. Так что ноги в руки, мыться, и на операцию! Зоя, — окликнула Алёна медсестру, — Покажи новому доктору где он может переодеться и подготовится.

Осман нехотя встал и пошел в оперблок, оставляя за собой запах пота и немытого тела. Хирургический костюм на нем был весь в жирных пятнах. Лицо "украшала" трехдневная щетина.

— Осман, стой! Нужно поговорить. — решительно сказала Алёна, — Разговор неприятный, но промолчать я не могу. Ты когда в последний раз костюм стирал? И мылся-брился когда? Ты — врач, лицо больницы. Если бы я тебя в таком виде встретила на улице, решила, что ты алкаш какой-нибудь.

Физиономия молодого хирурга помрачнела. В глазах появилась злость. Тем временем Алёна продолжала:

— Если самому сложно — отдай сестре-хозяйке, она постирает, погладит и тебе готовое принесёт. Не уподобляйся свинье!

После этой фразы глаза Османа налились кровью, руки сжались в кулаки и его двухметровая туша двинулась на Алёну. Он больно схватил её за плечи, потряс, припечатал к стене и, брызгая слюной, зарычал:

— Женщина! Как ты смеешь правоверного мусульманина называть нечистым животным! — огромный кулак долбанул в стену в нескольких сантиметрах от её головы. Забродина сжалась и зажмурила глаза. Промелькнула трусливая мысль "Все, сейчас он меня убьет", но внезапно какая-то сила оторвала Османа от неё и отбросила в сторону.

Ноги Алёны стали ватными и она, зажмурившись, сползла по стене. А когда открыла глаза, увидела, что Максим, с перекошенным от ярости лицом, не помня себя от злости, лупит Османа. Тот уже не сопротивляется.

От лифта по коридору бежит испуганный Кретов:

— Макс, хватит! Остановись! Ты его убьешь! Что у вас тут происходит?

— Эта скотина посмела поднять руку на Алёну, — Максим наклонился, поставил девушку на ноги и стал деловито осматривать, — Ты как, цела? Он тебя ударил?

— Я в порядке, просто испугалась, — всхлипнула Алёна, — Ты сам-то как? У тебя кровь на руке.

— Ерунда. Это не моя, всё кончилось, не плачь, — Максим достал из кармана салфетку и стал стирать слезы с лица Алёны, потом прижал её к себе и чмокнул в макушку. Она слабо сопротивлялась.