Мой друг - Оливия Лоран

И вот сейчас он как ни в чем не бывало садится рядом и выкатывает свою очередную обольстительную ухмылку. Или это только мне так кажется?

Плевать! Я в бешенстве.

На пределе своих возможностей принимаю невозмутимое выражение лица и натягиваю снисходительную улыбку, что с горем пополам нахожу в своем собственном арсенале. А затем посылаю убийственный взгляд, по которому не сложно распознать мои истинные эмоции. Наслаждайся!

Но и тут он не теряется.

— У тебя все хорошо? — интересуется спокойно.

— Еще бы! Лучше всех! Просто замечательно!

Перегибаю с экспрессией, слишком уж вспыльчиво реагирую. Зато доношу главное — я зла. Сложно справиться с нахлынувшими чувствами, все они в момент обостряются и рвутся наружу.

— Злишься? У тебя вроде бы глаз дергается.

Нет, ну он издевается…

Конечно же злюсь! Но и заявить об этом прямо не нахожу сил… А врать я не люблю. И естественно сложнее всего быть честной именно с ним.

Как я могу объяснить, что меня ранит эта отчужденность, обижает его закрытость и отрицание очевидного? Неужели сам ничего не видит и даже не хочет понять?

Звонок, сигнализирующий о начале урока спасает от очередного вранья. Или же правды? Я так и не определилась, что собиралась ему сказать, но уж точно не собираюсь молчать. Хватит. Нет ничего хуже подвешенного состояния.

— Поговорим после уроков? — саму раздражает эта мольба в собственном голосе, но не могу ничего с собой поделать. В ответ получаю лишь неуверенный кивок. Прекрасно.

Но и после уроков мы не можем сразу же обсудить то, что меня беспокоит, так как начинается внеплановое собрание, на котором нам сообщают, что поездка в Москву отменяется по каким-то там причинам, связанным с организаторскими моментами.

По кабинету проносятся расстроенные возгласы, которые наш классный руководитель тут же пресекает, обещая организовать не менее увлекательную поездку в горы. Честно признаться, меня это все мало волнует, мысли сейчас в другом месте.

По дороге домой перебираю в голове все слова, не решаясь заговорить. Не сразу понимаю, о чем толкует Артём, когда разрушает повисшую в воздухе тишину первым.

— Расстроилась? — замечая мою растерянность, уточняет: — Ты же так хотела поехать в Москву на каникулах.

— Ах, да. Наверное, — неуверенно пожимаю плечами. — На самом деле не особо. Все равно скоро уеду туда учиться. Не так много времени осталось ждать.

"Тем более ты тоже поедешь со мной" — добавляю уже про себя.

— В пятницу вечеринка у Михи, ты же там будешь?

Хм. Почему ставит вопрос таким образом? Разве он не заедет за мной как и всегда? Застываю в ужасном предчувствии…

— Да, — выдыхаю так тихо, что сама себя не слышу. — Ты… Ты будешь один? — едва удается озвучить последнее, по спине несется табун пробирающих до озноба мурашек, позвоночник простреливает леденящим страхом.

— Нет, — отвечает, не задумываясь.

Сердце больно сжимается, покрывая льдинками встревоженную душу. Неужели опять притащит какую-то девку? Я этого не вынесу. Уже не выношу!

— Я там буду с тобой, — коварно подмигивает мой мучитель. Ему, кажется, доставляет особое удовольствие швырять меня по эмоциональным качелям!

Переводя дыхание, обессиленно прикрываю глаза, пряча мелькнувшее в них облегчение. В надежде, что мое расшатанное состояние останется незамеченным, быстро смещаю фокус его внимания на другую тему.

— Я подготовила тебе подарок, помнишь? — улыбаюсь натянуто. И теперь меня колотит уже по-другой причине. Щеки вспыхивают, но я с достоинством выдерживаю вспыхнувший огонь в его глазах. Один-один, Тёмочка.

— Забудешь такое… — теряется Тёма. — Ми, я в предвкушении. Так… — выдерживает небольшую паузу, закусывая нижнюю губу. — Так ты уже не злишься?