Мой друг - Оливия Лоран

Практически половину фильма я нахожусь в каком-то напряжении, начиная с того момента, как Артём притянул меня к себе и, приобняв за плечи, целомудренно скользит по руке пальцами, периодически прижимаясь сильнее и целуя в макушку.

— У меня складывается впечатление, что ты сейчас думаешь не о сюжете, — обжигает ушную раковину своим дыханием и заигрывающими нотками в голосе.

— А ты?

— А я стараюсь держать себя в руках, так что выдыхай, и давай уже досмотрим этот бесконечно длинный и нудный фильм.

Значит он не собирается залазить ко мне в трусы посреди сеанса в переполненном людьми зале? С чего я вдруг решила иначе?

Гонимая каким-то необъяснимым приливом нежности, целую его в щеку, прижимаясь всем телом.

— Ты совсем не облегчаешь мне задачу, — хрипит, как только я отрываюсь от него.

— Ты сам нас привез сюда, — отмечаю резонно, расплываясь в лучезарной улыбке.

Я что, флиртую? Или провоцирую его?

— Значит потом поедем ко мне.

И с этого момента все события, что разворачиваются на экране кинозала, проходят мимо меня, мыслями я уже нахожусь в совершенно другом месте. Дышу с перебоями, вздрагиваю от каждого прикосновения и всё активнее ерзаю на месте, стараясь приглушить реакции тела.

— Едем? — спрашивает Артём уже в машине.

— Может по пути в кафе заедем?

На самом деле есть совсем не хочется, вряд ли смогу в себя и кусочек затолкнуть. Я трусливо тяну время… По крайней мере мне хватает сил, чтобы признаться в этом хотя бы себе.

— Закажем домой, — заключает он и срывается с места.

По мере приближения к дому Артёма мое волнение нарастает в геометрической прогрессии. Всё от того, что не знаю, чего от него ожидать. Нет. Я, конечно, догадываюсь… Но каждый раз он умудряется меня удивить.

Когда на вечеринке думала, что после моего художества на его теле хотя бы посмотрит на меня и что-то скажет — он отвернулся и спокойно рассуждал о том, что разрисовать его мог кто угодно! А когда решила, что останется внизу веселиться со всеми, и ничего уже не ждала — он запер нас в комнате, раздел практически догола и довел меня до… Подарил запредельное, необычайно острое, головокружительное и ни с чем не сравнимое удовольствие. А когда думала, что после случившегося пожелает спокойной ночи — он…

— Приехали.

Растерянно смотрю на него, словно застигнутая врасплох. Щеки пылают, внизу живота тянет, а в груди растекается приятное тепло.

Артём улыбается, привлекая тем самым внимание к своим губам и напоминая, какие виражи он ими вытворял на моем теле.

— Я тоже в предвкушении, зай, — наклоняясь ко мне, шепчет в губы и легко целует.

А в доме нас встречают родители Артёма…

— Милана! — радостно восклицает его мама, увидев меня в прихожей. — Как давно мы тебя не видели! Как твои дела?

— Здравствуйте, — произношу сконфуженно. И это всё, что могу выдавить из себя, испытывая крайнюю степень смущения.

Артём забирает мою куртку, убирает наши вещи в шкаф, а я прохожу на кухню и, обретая дар речи, продолжаю: — У меня всё хорошо, готовлюсь к экзаменам, — мда… Именно этим сейчас и занимаюсь… Боже мой, какой стыд, кажется у нас на лицах написано, как мы тут собираемся готовиться! Один мой вид чего стоит…

— Умничка. Ну, не будем вам мешать. Тём, покорми Милу, я там лазанью приготовила, — обращается к сыну.

— Покормлю, ма. Не переживай, — отвечает ей, бросая на меня многозначительный взгляд.

— А у нас романтический ужин, — улыбаясь мне, заговорчески шепчет Елена Сергеевна. — Мы выиграли дело, с Саши сняли все обвинения.

— Здорово, поздравляю, — только сейчас замечаю на ней вечернее платье.

— Саш, ты там скоро? Опоздаем же! — и с этими словами они покидают дом.

А в следующее мгновение я оказываюсь прижатой к кухонной столешнице руками Тёмы по обе стороны от меня.

— Ну что, Ми, голодная? — ведет носом по щеке и целует в висок.