Мой друг - Оливия Лоран

Достаточно быстро собираемся, и я выхожу на разведку первым. Горизонт чист. Вероятно, народ на завтраке, туда и направляемся.

День тянется мучительно медленно, что, в принципе, и следовало ожидать. Даже несмотря на то, что теперь Мила все время рядом, я изнываю от потребности ее прикасаться. Она, кстати, наложила на это сраное вето, беспокоясь о реакции окружающих, в частности учительского состава. Мне, конечно, на их мнение как-то плевать, особенно сейчас, когда я не могу насытиться ей и осознать, что теперь между нами все иначе, но ее понять могу. Поэтому не без труда, но соблюдаю выписанные мне ограничения и отчаянно жду вечера.

Но вечером Ми меня конкретно-таки спускает с небес на землю…

— Тём, не злись, — примирительно шепчет она.

— Охренеть, Ми, — сокрушаюсь я. — Неделя… Целая неделя. Я сдохну, — ставлю себе диагноз.

Мила обхватывает ладошками мое лицо и коротко, но часто целует в губы. Смотрит на меня лучистыми глазами на пол-лица и часто моргает. Жмется ближе…

Она даже не догадывается, что тем самым доставляет мне конкретные трудности. В паху свербит от напряжения, что я ощущаю себя озабоченным придурком. Конечно же не догадывается… Иначе вряд ли бы устроила мне эту каторгу.

— Я… переживаю за тебя, — в ход пошли аргументы.

— Ага.

— Операция была совсем недавно…

— Да-да.

— И мне кажется, у тебя там воспалились швы…

Меня начинает бомбить.

— Черт, Ми, вот… — "не начинай" — удается задержать на мыслях. Уже хорошо. Ссориться сейчас вот как бы совсем не хотелось. — Все там нормально.

Стараюсь не буянить. Правда, стараюсь. Но принять факт того, что Ми решила не подпускать меня к себе целую неделю, невыносимо сложно. Особенно после фантазий, которыми фонтанировал мой мозг на протяжении дня. Я даже контрацептивами затарился основательно.

— Ладно, окей. Принято. Останься со мной на ночь?

Мила хмурится, косится на меня с подозрением. И я спешу дать какие-никакие гарантии:

— Просто ночевать, поспим вместе, как вчера, — Мила сдерживает улыбку, а я осекаюсь. — Ну, то есть можем просто поспать.

— А Миша?

— Об этом не думай, ему есть где переночевать.

— Хорошо, — наконец, сжаливается надо мной. — Я только схожу к себе, приму душ и вещи кое-какие возьму.

Пока жду Милу, навожу маломальский порядок. В мыслях раздрай полнейший. Веду сам с собой профилактическую беседу, как вдруг в комнату входит Миха. Заваливается на кровать и штурмует прикроватную тумбу в поисках наушников. А затем переводит взгляд на меня и застывает.

— Что? — напираю с неким раздражением.

— Че, нет? — пояснения не требуются, итак понятно в чем заключается его вопрос. — Бля, я че, зря на диване у пацанов корежился?

— Покорежишься еще денек? А лучше до конца недели, — перехожу к главному.

— Да твои презики скорее просрочатся, чем дождутся своего выхода. В чем проблема?

Нервы и без того на пределе, еще и он капает сверху. Сечет сходу, хотя и вовсе не в курсах происходящего. Мы и поговорить-то толком не успели, как я приехал. Правда, не уверен, что вообще готов распространяться о том, что между нами с Ми. Как-то рябит даже от мысли такой.

— Блядь, молчи. Вот просто молчи.

— Окей, — натягивает наушники, демонстративно откидываясь на кровати с закрытыми глазами.

Он, конечно, иногда козлит, но когда нужно не откажет. Вот и сейчас, спустя пару минут я остаюсь в комнате уже один и жду Милу. Ничего не планирую, просто жду. Спать с ней уже вышка, когда еще выпадет такая возможность? Не скоро.

Однако, едва Ми заходит в наш домик, пространство затягивает вибрирующим напряжением. Заряженная им атмосфера искрит. Кажется, даже воздух фонит чем-то тягучим, удушающим, насыщенным.