Солнце в зените - Виктория Холт

На следующее утро Грутхусе должен был встретиться с принцем Уэльским. Маленького Эдварда принес его гофмейстер-управляющий, Томас Воган. Стоило Лодевику Брюггскому похвалить очарование королевской семьи, как сюзерен подарил ему золотую чашу, декорированную жемчужинами и хранящую на крышечке огромный сапфир.

На распределенные в течение недели развлечения не пожалели ничего. Последовала охота в Виндзорском парке, в процессе которой Эдвард настоял, дабы его почетный гость ехал на любимой монархом лошади. Не успел Грутхусе подняться в седло, ему сообщили, что скакун отныне принадлежит ему. Не удовлетворяясь преподнесением другу столь ценных даров, король обрадовал его луком с шелковой тетивой и чехлом из бархата, с вышивкой на нем своих герба и девиза.

Особенно Лодевика Брюггского восхитила роза внутри солнца, сочетающая Белую Розу Йорков с сияющим светилом. Как и Гастингс до него, Грутхусе сравнил монарха с самим солнцем. 'Вы - словно светите вашему народу', - признался он. 'Приносите им мир и благоденствие, а подданные греются в тепле ваших лучей'.

Эдвард милостиво принял похвалу, король действительно полагал, что так оно и есть.

Там же - в Виндзоре - Грутхусе пожаловали собственные покои, получившие наименование комнат удовольствия. Стены в них завесили шелком, а на пол положили ковры. Всего комнат было три, в одной поставили уже приготовленную и застеленную кровать. В одеяле и в подушках находился пух высшего качества, фланелевые простыни приобрели в бретанском Ренне, для создания пододеяльника использовали золотистый, отороченный горностаем материал. Наверху виднелось покрывало из такой же золотистой ткани, равно с занавесями вытканное белой тафтой. Во второй комнате находилась еще одна изысканная кровать, в третьей же обнаружились две ванны, накрытые уложенной в виде шатров кипельно белой тканью.

Общество проводило гостя в эти покои и оставило его там с лордом Гастингсом, обязанным задержаться в комнатах на ночь, дабы от имени короля позаботиться об удобстве Лодевика Брюггского. Разумеется, Грутхусе хорошо знал Гастингса, тот имел основания питать к нему равную монаршей благодарность, ибо разделил с Эдвардом оказанное им в Брюгге в дни изгнания гостеприимство.

Вместе они отдали должное купанию, во время которого вкусили освежающее угощение, состоящее из зеленого имбиря, лакомств и вина с приправами.

Почти неделю спустя общество отправилось в Лондон, где предстояло произойти пожалование Грутхусе графством Винчестер. В короне и в парадном облачении король поражал великолепием, своим присутствием церемонию почтил цвет столичного общества. Герцогу Кларенсу вменили в обязанность нести за гостем шлейф, а после мероприятия Эдвард отвел нового графа обратно в Вестминстер, где их ожидала с поздравлениями королева. Елизавета, прекрасная в пышном платье и в венчающей золотистые волосы короне, редко, когда чувствовала себя такой уверенной. Самое большое сожаление вызывало то, что рядом нет Жакетты, и матушка ничего из происходящего не видит.

Но королеву подстерегала еще одна трагедия. С наступлением декабря крохотной Маргарет стало заметно хуже, и одиннадцатого числа этого месяца, в возрасте всего восьми месяцев, она умерла.

Девочку похоронили в часовне Эдварда Исповедника. Таким образом, в течение года на Елизавету свалилось две смерти. Королева глубоко переживала потерю ребенка, но ее поддерживало знание о следующей беременности.

Эдвард горевал вместе с женой, но он, как и Елизавета, от души радовался сознанию, что в их семье можно ожидать еще одного мальчика. Пусть король и был удовлетворен уже имеющимся у него наследником, все равно - мечтал получить следующего. Юный Эдвард представлял для отца олицетворение счастья, однако монархи всегда стремятся знать, - случись что с первым, есть, по крайней мере, и второй сын.