Вдох-выдох - Алиса Медовникова (2024)

Но что-то идет не так.

Пятница

Хатико. Именно его я в очередной вспоминаю, когда качаюсь на качелях, тем самых, на которых в детстве меня качала бабушка. Я качаюсь на качелях и думаю о том, что мне больше не хочется, чтобы наше общение напоминало качели, но пообещав приехать через две недели, Паша снова не сдержал слово. На дворе уже конец мая, а никак не декабрь, но я, как и милый песик из фильма, снова его Почему? Ну, во-первых, я пообещала, что в этот раз я его дождусь. А, во-вторых, я думаю, что… Во-вторых, я пока оставлю при себе.

Сначала он писал, потом пропал, затем снова вернулся. Последние пару месяцев мы переписывались уже регулярно и вот вчера он позвонил. А сегодня мы идем… куда? На свидание? Вряд ли. Встречу старых друзей? Тоже как-то странно звучит. Пусть будет так, мы идем пить кофе.

Он должен был заехать еще пятнадцать минут назад, но я понимаю, что он ехал ко мне из другого города уже больше десяти часов за рулем, а потом заселялся в единственную гостиницу, где сервис так себе, так что задержка объяснима. И она идет мне на пользу, я пытаюсь унять бешено стучащее сердце. Дело не только в том, что я сильно волнуюсь из-за встречи, мы же не виделись ровно десять лет. Просто меня снова накрывает атака. Так что я качаюсь на качелях, глубоко дышу, и слушаю пенье птичек, пытаюсь унять дрожь и бешенное сердцебиение – первые предвестники приступа.

Слышу, что он подъехал и выхожу со двора.

Я замираю у машины, но твердо пообещав себе, что сейчас не допущу никаких приступов, берусь за ручку, открываю дверь и собираюсь сесть на пассажирское место, но понимаю, что не могу этого сделать. Не могла с тех самых пор и не могу сейчас, потому я шучу, что серьезные бизнес-леди ездят только сзади и сажусь сзади. Паша делает вид, что не удивлен и подыгрывает мне, изображая моего водителя.

Мы добираемся до кафе, и я выхожу из машины после того, как он заботливо открывает мне дверь. Вот тут она наконец меня обнимает, целует в щечку и заявляет:

– Ты стала еще красивей.

Я совсем не уверена, что измучанная и исхудавшая девушка с синяками под глазами и паническими атаками – это красавица, но комплимент принимаю и благодарю:

– Спасибо!

А потом отстраняюсь и изучаю его. Да, он стал старше, но мне кажется, что совершенно не изменился. Все такой же потрясающий, но уже не парень, мужчина. И все также действует на меня как самый сильный афродизиак.

Мы наконец захотим в кафе, делаем заказ и ведем непринуждённую беседу. Он спрашивает меня про картины, я его про работу. Я делюсь с ним своим планами, и, как всегда, своими мечтами. Сейчас больше всего мечтаю о ремонте, потому в красках описываю Паше, каким я вижу свой дом. Он добавляет важные нюансы, о которых я, зацикленная на красоте и дизайне, ни за что бы не подумала. А потом, слушая его замысел идеального дома, понимаю, что наши мечты во многом совпадают.

Его кофе и мой чай (куда мне сейчас кофе) допиты и мне почему-то хочется показать ему одно из красивейших мест, которое всегда меня радует и куда я хожу писать картины. Не знаю почему, но мне кажется таким важным показать это место именно ему. Конечно же он соглашается, тем более я приглашаю его к себе в гости.

Мы выходим с моего заднего двора, спускаемся к воде и, стоя на берегу реки, любуемся закатом. Паша говорит, что понимает, почему я осталась здесь, в этой станице и в этом доме. Это же идеальный дом у реки. В таком месте можно и детей растить и старость встречать.

Паша констатирует:

– От такой красоты дух захватывает.

А потом у меня захватывает дух оттого, что он меня целует.

Я целую в ответ, потом обнимаю, и вдыхаю родной аромат.

– Ты пахнешь все-так же вкусно. – признаюсь я.

– А ты все такая же потрясающая. – признается он.