Смывая волной - Р. Болдт

Его грудь и спина испещрены шрамами, некоторые из них неровные, а другие более круглые и морщинистые, что еще больше разжигает мое любопытство.

Свои темно-каштановые волосы он обычно завязывает на затылке, особенно когда идет на пробежку или уезжает по вызову. Но когда тот их распускает, они падают прямым, гладким занавесом, а концы касаются линии челюсти.

Доктор Кинг довольно высокий, и это говорит женщина ростом пяти футов десять дюймов. Его руки, испещренные старыми шрамами и мозолями, касались меня с большей нежностью, чем я ожидала.

Его глаза, это именно то, что я нахожу самым очаровательным. Их цвет граничит с золотистым оттенком в зависимости от освещения и, возможно, даже его настроения. Временами, однако, я клянусь, они кажутся почти призрачными, как будто его протащили через недра ада, и он выжил, чтобы рассказать об этом.

Хотя доктор Кинг иногда может показаться грубоватым, он обладает терпением святого и является профессионалом в своем деле. Но я бы солгала, если бы сказала, что не признаю, что он бесспорно красив, суров, как может сделать человека жизнь в отдаленном районе, частично окруженном джунглями.

«Здоровое пребывание на солнце крайне важно для человеческого организма, особенно для выздоровления», — сказал он мне.

Итак, каждый день я сижу, впитывая витамин D по его приказу… а также впитываю его мужественный образ, чье тело — настоящее произведение искусства.

Но я также завидую, потому что мои мышцы дергаются от желания заняться спортом.

«Я регулярно занималась спортом?» Я осторожно провожу рукой по своему животу. Он не исхудал, но плоский, и есть мышечный тонус. Мышцы на бедрах и икрах тоже упругие.

— Мне знаком этот взгляд.

Я в тревоге вскидываю голову, и наши глаза сталкиваются.

— Что?

Он наклоняет подбородок в мою сторону.

— Ты хочешь начать включать в свою жизнь больше физических упражнений, чем просто ходить по пляжу.

В предвкушении я впиваюсь зубами в нижнюю губу.

— Хочу.

Схватив запасное полотенце, висевшее на перилах террасы, доктор Кинг вытирает им пот с лица и груди, а затем накидывает его на шею.

— Почему бы нам не начать с планки? Твое плечо сейчас в хорошей форме. Кроме того, планка поможет укрепить твой позвоночник и верхнюю часть тела.

Я отвечаю поспешно, с нетерпением желая удовлетворить это стремление сделать больше с моим телом.

— Хорошо. — Я вскакиваю со своего места, мои мышцы уже гудят от возбуждения.

Пока тот ведет меня по настилу, его взгляд внимателен. Доктор Кинг называет время для выполнения планки, и я одновременно горжусь и удивляюсь, что успешно удерживаю позу не менее шестидесяти секунд.

Доктор Кинг осматривает меня в поисках любого признака того, что мне больно или я переусердствовала, прежде чем, наконец, объявляет об окончании.

Его голос суров, слова, как всегда, отрывисты, но они все равно вызывают во мне тепло.

— На сегодня достаточно, принцесса планок.

Мои руки болят, как и живот, но это хорошая боль. Не та, из-за которой я могла поставить под угрозу свое исцеление.

Рот кривится в гордой улыбке, я хватаю руку, которую он предлагает, чтобы помочь мне подняться.

— Возможно, со временем я стану королевой планок.

Что-то неразборчивое сверкает в его глазах, посылая нежную дрожь по моему позвоночнику. Только сейчас я понимаю, что он все еще держит меня за руку. У меня перехватывает дыхание, и крошечная волна паники пронзает меня, потому что мне не хочется, чтобы он отпускал.

Это странно, как естественно чувствовать, что я прикасаюсь к нему и что он прикасается ко мне, но не как врач к пациенту. Подушечка его большого пальца скользит по моей руке, и мои соски напрягаются под слоями ткани майки и рубашки, а по коже бегут мурашки.

Когда мое тело слегка вздрагивает от осознания, он чувствует мою реакцию и мгновенно отпускает мою руку, прежде чем отступить назад.