Смывая волной - Р. Болдт

— Клянусь, я не рылась в твоих неприличных вещах или что-то в этом роде.

Он переводит взгляд на меня.

— В чем?

Вот дерьмо. Я действительно сделала это странно. Неужели я обычно такая?

— Ну, знаешь… твой ящик с нижним бельем. — Мои слова едва различимы. — Я не рылась в нем, я имею в виду.

Пытаясь не расплакаться от полного смущения, я выпаливаю:

— Я мариную курицу в холодильнике и решила, что приготовлю ее на ужин с брокколи и цуккини…

— Ты не обязана этого делать. — Его слова резанули меня как самый острый нож. — Это лишнее. Тем более, что ты мой пациент.

Это только мое воображение, или он действительно сделал ударение на последнем слове? И неужели мужчина думает, что я пытаюсь внедриться в его жизнь, словно я его жена или девушка?

Я расправляю плечи и упрямо вздергиваю подбородок.

— Знаю, что в этом нет необходимости, но я зарабатываю себе на жизнь. Ты сделал все это, — я поднимаю пакет с одеждой в руках, — для меня, и я не могу вынести, если буду сидеть весь день и не делать ничего полезного. Самое меньшее, что я могу сделать, это помочь по дому и приготовить еду, когда ты весь день работаешь и бегаешь по делам.

Я выдыхаюсь, опуская плечи, и в его глазах мелькает тревога, которая быстро исчезает. Мой голос приглушен, когда я добавляю:

— Я не против. На самом деле, это действительно полезно для меня.

Глава 17

ДОКТОР ЛИАМ КИНГ

«Я не против. На самом деле, это действительно полезно для меня».

Я провожу рукой по лицу, щетина колется под ладонью, и отвожу взгляд от еды на стойке.

Блядь. Когда вручил ей эту одежду, она засияла, как будто я подарил ей какой-то бесценный бриллиант. Но в тот момент, когда заметил, что женщина сделала с этим местом — как она потратила время не только на то, чтобы вымыть полы, но и начать готовить к ужину, — меня это чертовски задело. Я чувствую себя так, словно меня атакует рой роющих норы клещей.

Однако сейчас она выглядит так, словно я дал ей пощечину. Женщина была так взволнована и счастлива, а я задушил каждую частичку этого.

Голос в глубине моего сознания поднимает свою уродливую голову.

«Все это не должно иметь значения. В конце концов, ты не несешь ответственности за ее счастье».

Она — женщина, которую выбросило на мой берег с огнестрельными ранениями. Которая ни черта не помнит, и все, что ее окружает, пронизано подозрениями.

— Может быть, мы можем забыть, что я все это сделала? — спрашивает она поспешно, и мне чертовски не нравится, что ее глаза сейчас тусклые. Что я погасил в них свет. — И просто притвориться, что я знаю свое место с этого момента.

Я сжимаю руки в кулаки, короткие ногти впиваются в ладони.

— Нет, все в порядке. — Слова появляются прежде, чем я осознаю это. И я бессилен остановить их. — Спасибо.

«Какого. Хрена?» Я пытался установить дистанцию между нами, а теперь расстилаю чертову красную дорожку для нее, чтобы она стала Сьюзи Хоуммейкер?

Я быстро поворачиваюсь, моя рабочая сумка все еще перекинута через плечо, и отодвигаюсь от нее. Дверь в мой кабинет сияет, как чертов маяк безопасности.

— Я просто не могу гарантировать, что буду свободен к ужину каждый вечер.

Ноги несут меня по коридору к моему кабинету, и я бросаю через плечо:

— Мне нужно работать.

— Хорошо.

Это все, что она говорит, но разочарование в ее словах сильно давит на меня.

— Еще раз спасибо за одежду, доктор Кинг.

С отрывистым кивком я вхожу внутрь и закрываю за собой дверь.

И думаю, какого черта я так переживаю из-за этой ситуации, когда знаю, чем она должна закончиться. Как все закончится.

И это произойдет. Скорее раньше, чем позже.

ЗАМЕТКА В ДНЕВНИКЕ

Десять лет