Разбитая любовь - Стейси Браун

— Я не знаю, что делать, — голос Джонса каким-то образом успокоил меня. Я скучала по нему. Больше, чем осознавала. — Мне лететь обратно? Кажется, я должна быть там.

— Нет, Джейм. Оставайся там, где ты есть. Я позвоню, как только что-нибудь узнаю, ладно?

Я зажмурилась, не желая терять связь с Хантером. С его миром.

— Джейм?

— Да, — кивнула я, не сдерживая слезы, текущие по лицу. — Хорошо.

— Поговорим позже, — Джонс повесил трубку, а я осталась стоять, прижимая телефон к груди, глядя на телевизор и находясь за тысячи миль от того места, где было мое сердце.

Глава 10

Джеймерсон

Над горизонтом плыли облака, рассеивая свет мягкими красками. Золотой и оранжевый окрасили каменные стены моста Понте-Веккьо, пока я прогуливалась по мосту Санта-Тринита, вдыхая свежий утренний воздух. Внутри меня царила пустота, я не могла насладиться красотой рассвета. Город только начинал просыпаться, и я была почти одна. Так было всю ночь.

Я не могла уснуть, хотя усталость тяжким грузом давила на кости. Через несколько часов мне нужно быть в Галерее, но мысли лихорадочно рисовали ужасные сценарии. Я проверяла телефон каждые две минуты. Шесть часов отделяли меня от нынешнего времени Хантера, но я сомневалась, что там кто-то спит.

Джонс, почему ты мне не перезваниваешь? Я уже достаточно написала и позвонила, но ответа не было. Он знал, что я жду новостей.

Вернувшись с Сэмми в общежитие, я рассказала ей о своем прошлом с Хантером: авария, смерть Колтона, реабилитация, чтобы снова ходить, и вплоть до того, как я оставила его в Денвере. Большую часть времени она сидела с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом, не в силах поверить всему, что со мной произошло. Только в три часа ночи она наконец уснула, но я чувствовала, как мое беспокойное хождение и вздохи мешали ей спать.

Тихие улицы Флоренции приняли меня в свои темные объятия. Пока город спал, я бродила по мощеным улочкам и мирным площадям. Продавец открыл свою стойку, и я, привлеченная манящим ароматом кофе, подошла к ней. Тепло коснулось моего холодного носа и окоченевших пальцев.

Пекарни распахнули свои двери, приветствуя первых смельчаков, решивших встретить утро так рано. От мысли о еде меня затошнило. В душе ворочалось противное чувство, от которого я не могла избавиться, чего-то, чего не хотела признавать даже мысленно. Тревога ударяла по моему терпению, заставляя меня временами ходить кругами. Ничего не помогало — ни ходьба, ни сидение, ничто.

Не в силах больше выносить это, я снова набрала номер, переходя обратно по мосту. Каждый неотвеченный звонок заставлял мое сердце падать в пятки. Наконец, линия щелкнула, и пульс подскочил у меня в горле. Голос Джонса был приглушенным, словно он закрыл микрофон рукой, а затем резко и четко прозвучал у меня в ухе:

— Привет, Джейм.

— О боже, Джонс… — слезы, которые я сдерживала всю ночь, хлынули из глаз. Его голос был моей единственной связующей нитью с Хантером. — Ты что-нибудь знаешь?

— Немного, — хрипло ответил он, звуча одновременно истощенным и борющимся за самообладание. — Хантер перенес операцию. Его состояние стабильно, но он в реанимации. Он в коме, и у него отек спинного мозга.

Я всхлипнула и прижала руку к груди.

— Он серьезно пострадал, Джейм, — сдавленно произнес Джонс, с трудом сдерживая рыдания. — По нему несколько раз проехали, а после придавили байками. Врачи в шоке, что он вообще выжил. Но они считают, что он снова сможет ходить.

По своему прошлому опыту я знала, что только время покажет, сможет ли он снова ходить. Отек должен сойти, прежде чем врачи скажут точный прогноз.

— Джонс… — это все, что я смогла выдавить из себя.