Ненависть - Ким Ынджон (2023)

– Ну, в целом я ни в чем не соврала, а значит, в этом нет ничего плохого. Но я поступаю так не просто ради развлечения. Если антифанаты – это люди, которые знают, какие знаменитости на самом деле двуличные, указывают на это общественности и разоблачают, то да, такое определение мне подходит, – гордо произнесла Гынён. – Я всего лишь невинно пострадавшая жертва. Не завидую ему… Я не хотела освещать эту тему, но он испугался и сломал мне карьеру, чтобы я не могла написать о том, что видела. Теперь моя цель – восстановиться.

Гынён очень порадовало то, как Хигон поддержал ее, какие слова говорил.

– Если вы не против, можно использовать сочетание «темная сторона Худжуна» в статье? – Гынён указала пальцем на блокнот в руках Хигона.

– А-а… да, конечно. – Репортер мило улыбнулся, как прежде, и покачал головой.

– Итак, история о том, как неоправданный страх Худжуна превратил обычного человека в его антифаната.

– Верно. Как же это глупо. Он настолько жесток, что не может простить чужие ошибки и готов от злости ломать жизни. Это явно не по-человечески, – махнула Гынён рукой.

– Рад, что вы вот так осознали себя и причислили к рядам антифанатов. Не боитесь преследований? Антифанаты предпочитают действовать в тени. Если начинают открыто демонстрировать свою позицию, то обязательно сталкиваются с критикой многочисленной армии поклонников. Мало кто поверит вам на слово.

– Если надо, значит, надо. Если это позволит мне достигнуть моей цели, я готова пойти на этот шаг.

– Как вы думаете, удастся ли вам вообще ее достигнуть?

– Что, простите? – Гынён вопросительно склонила голову.

– Удастся ли восстановиться? – Хигон надменно улыбнулся.

– Да, конечно. Иначе и быть не может. Если все вернется на круги своя, я не стану продолжать эту войну. – Гынён сделала великодушное выражение лица и напыщенно взяла чашку кофе.

– Но возможно ли это? Вы уже достаточно рассказали. Так какой же Худжун на самом деле? От того, правда это или выдумка, зависит репутация человека.

В одно мгновение Гынён была готова выплеснуть кофе, который пила, в лицо репортеру.

«Что? Репутация человека?» – подумала она.

Его тон задел ее, но сейчас это было неважно.

– Хотите, чтобы я написал статью со слов обозленного уволенного журналиста, желающего разрушить частную жизнь знаменитости, мотивируя это личными переживаниями? Сможете ли вы вернуться в журнал после такого? А я и вовсе стану дешевым репортеришкой в глазах коллег.

Руки Гынён задрожали, и чашка кофе вместе с ними. Сбитая с толку, она быстро поставила ее на стол и крепко сжала кулаки, чтобы унять дрожь.

Сейчас, оглядываясь назад, она видела, что решающим недостатком, о котором она и не подозревала, стала ее излишняя эмоциональность. Так что даже репортеры, пришедшие брать у нее интервью, ей не поверили.

«Боже мой! – сокрушалась Гынён. – И чем я, черт возьми, все это время занималась?!»

Она медленно сходила с ума.

* * *

Время примерки костюма для модного мероприятия. Пока Худжун поправлял одежду, лицо его все больше морщилось от неудобства. Не покидало ощущение, будто все люди вокруг считают его не человеком из плоти и крови, а невесомым облаком с очертаниями человека. И только дизайнер, прикоснувшаяся к его обнаженной груди, считала иначе.

– И когда ты успел так измениться? Словно скульптура. Боже мой, я не видела раньше этих мышц.

Дизайнер провела кончиками пальцев по его ребрам, словно перебирая гитарные струны. Худжун вцепился в подол рубашки, в которую был одет, и потянул за него, при этом изо всех сил напрягая мышцы лица, чтобы сохранить бесстрастное выражение.

– Словами не передать, как мне нравится, когда ты носишь мою одежду. Ты будто вдыхаешь в нее жизнь. Или что-то вроде того, – поправляя сзади плечи рубашки, прошептала она Худжуну на ухо, то и дело переводя дыхание.