Когда Худжун закончил свое пьяное бормотание, послышался тихий шорох, и на плечи Гынён накинули одеяло. Девушка держала глаза закрытыми.

Через какое-то время она услышала звук закрывающейся входной двери, после чего открыла глаза. Худжун ушел, и перед ней остался лишь недопитый соджу в стакане.

Девушка чувствовала себя странно, словно услышала тайну, которую знать не должна была. Например, если бы она тогда рассказала, что не умеет водить.

На душе у нее стало печально. Она вспомнила девушку рядом с Худжуном, которая плакала тогда в клубе. Кто же она?..

* * *

После вечера откровений Худжун чувствовал себя довольно странно, все казалось ему непривычным. Не в его стиле рассказывать кому-то о своих переживаниях, особенно такому человеку, как Гынён. В какой-то момент Худжун начал беспокоиться, что его личная жизнь может всплыть наружу.

Но потом решил: будь что будет. Гынён видела их вместе с Инхён, но никому об этом не рассказала. Тем более сейчас она, вероятно, чувствует вину за ту историю с напитками. Он пришел к выводу, что может довериться ей, несмотря на то что она в прошлом была репортером.

Худжун был слишком обеспокоен ситуацией с Инхён, поэтому не мог просто пойти домой и слонялся по улице. Было поздно, тень от деревьев по эту сторону улицы скрывала его от посторонних глаз, и он не боялся, что его могут узнать.

Вдруг зазвонил его телефон.

Ну кто может тревожить в такой час? Худжун нехотя ответил.

– Я нашел курьера, – сразу выпалил Джихян.

– Зачем? Оставь это.

– С чего вдруг? С таким нужно разбираться как можно быстрее. Меня беспокоил тот факт, что кто-то прислал тебе коробку. Или ты уже забыл про это?

Конечно, Худжун помнил. В какой-то момент он даже обрадовался, что там была дохлая крыса, а не взрывчатка. Сегодня вечером они как раз планировали закопать ее где-нибудь вместе с Джихяном, но тот сделал это сам.

– Кстати, сейчас тебе прислали кепку.

– Что?

Худжун смутился, так как сначала и вправду подумал, что там могла быть взрывчатка. Услышав про кепку, он даже немного разочаровался.

– Там еще была записка, чтобы ты надел ее. Полагаю, эту кепку тебе отправил фанат. Что мне с ней сделать?

– Оставь в офисе.

– Зачем? Сделаешь фото?

– Я уже пару раз получал подобные подарки. Отдай их стилисту. Возможно, когда-нибудь они нам понадобятся для какого-нибудь мероприятия. Так зачем выбрасывать?

– Хорошо, я тебя понял. А ты сам-то где?

– Я? – переспросил Худжун и оглядел высотный дом, напротив которого стоял. – Шумный бамбуковый лес.

– Что это за место? В Сеуле есть такое?

– Да, я стою прямо напротив.

После этого Худжун вспомнил о Гынён, которая спала в его квартире в полной тишине. Шумный бамбуковый лес. В месте, где он находился, было так шумно, что вряд ли его кто-то мог услышать.

* * *

В день съемок атмосфера спокойствия в квартире снова была нарушена.

– Ты редко ухаживаешь за своей кожей, я права? – спросила визажист, когда готовила кожу Гынён к макияжу.

– Ну…

Ей нечего было сказать. Если бы у нее были деньги на уход за лицом, были бы деньги и на нормальную еду. Она и не пользовалась никогда какими-то специальными средствами, так как во время работы у нее просто не хватало на это времени.

Гынён сжала кулаки от досады.

– Постарайся ухаживать за собой, иначе мне будет сложно сделать ровный тон кожи.

Гынён всегда устраивало то, как она выглядит. Ей казалось, что дорогущие средства для кожи просто того не стоят. Однако сейчас, когда на время съемок с ней работали визажисты, она увидела разницу. В ответ на слова визажиста она лишь улыбнулась и сказала, что просто не привыкла к такому.

– Давайте еще раз все обговорим, пока едем на место. А то ты всегда спишь, пока мы в машине, – сказал продюсер Хан Гынён.